Имя на поэтической поверке. Семён Гудзенко

Есть такое незабываемое по таланту и честности явление, как фронтовая поэзия, строки которой рождались под грохот пушек и на полях сражений, и записывались в блокнот, лежащий на коленях, в промежутках между боями.

Раз прочитав, подобное стихотворение запоминаешь на жизнь, такое неизгладимое впечатление оно оставляет в душе.
 
Яркий пример, стихотворение Семёна Гудзенко «Перед атакой», где поэт-фронтовик выразительно и правдиво рассказал о психологическом состоянии солдата перед боем.

           Перед боем.

Когда на смерть идут – поют,
а перед этим можно плакать,
Ведь самый страшный час в бою –
час ожидания атаки.

Снег минами изрыт вокруг
И почернел от пыли минной.
Разрыв. И умирает друг.
И, значит, смерть проходит мимо.

Сейчас настанет мой черёд.
За мной одним идёт охота.
Будь проклят сорок первый год
и вмёрзшая в снега пехота.

Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв. И лейтенант храпит.
И смерть опять проходит мимо.

Но мы уже не в силах ждать.
И нас ведёт через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.

Бой был коротким. А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей я кровь чужую.
Октябрь 1942г.

     В начале 1970-х годов, Юрий Любимов, в московском Театре на Таганке, поставил спектакль «Павшие и живые» - в котором тема, стихи молодых поэтов-фронтовиков, их трагические судьбы.
 
В спектакле поэт Владимир Высоцкий играл поэта Семёна Гудзенко, и читал его стихи.

Впоследствии в своих выступлениях Владимир Высоцкий, особенно часто читал стихотворения «Перед атакой» и «Моё поколение».

        Моё поколение.

        Отрывок.

Нас не надо жалеть: ведь и мы б никого не жалели.
Мы пред нашим комбатом, как пред Господом Богом чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели,
На могилах у мёртвых расцвели голубые цветы.

Расцвели и опали… Проходит четвёртая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремёсел,
Нам досталась на долю нелёгкая участь солдат.

У погодков моих нет ни жён, ни стихов, ни покоя –
Только сила и юность. А когда возвратимся с войны,
Всё долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
Что отцами-солдатами будут гордиться  сыны.

Ну, а кто не вернётся? Кому долюбить не придётся?
Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражён?
Зарыдает ровесница, мать на пороге забьётся, -
У погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жён.

Это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.
…Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.
1945 г.

     Данное стихотворение, надо заметить, публикуются в каждой российской антологии поэзии Великой Отечественной войны, и воспринимаются как поэтический манифест Семёна Гудзенко.
 
Семён Гудзенко родился 5 марта 1922 года в Киеве, в еврейской семье, незадолго до его рождения переселившейся в город из Белой Церкви. Его отец, Пётр Константинович Гудзенко, был инженером, мать Ольга Исаевна Гудзенко -  учительницей. Дед – белоцерковный мещанин – Кун Меерович Гудзенко.

 С 1939 года, Семён Гудзенко, учился в Институте философии, литературы и истории (ИФЛИ), позже влившемся в МГУ, где сошлись немало талантливых людей, самозабвенно любивших поэзию.

     Надо сказать, настоящее имя Гудзенко – Сарио: итальянское имя ему дала мать. Когда его стихи, в 1943 году, дружно опубликовали журналы «Знамя» и «Смена», поэт писал матери «…не пугайся, если встретишь стихи за подписью «Семён Гудзенко», это я, так как Сарио не очень звучит в связи с Гудзенко. Надеюсь, ты не очень обидишься…»

В июне 1941 года, с III курса, Семён Петрович, добровольцем уходит на фронт, попал в отдельную мотострелковую бригаду особого назначения, состоявшую из студентов и спортсменов, сформированную специально для рейдов по тылам противника.

     В мотострелковую бригаду ушли многие студенты-ифлийцы, друзья Семёна Гудзенко, Михаил Кульчицкий, Сергей Наровчатов, Николай Майоров, Михаил Луконин, Алексей Недогонов.
 
Интересный факт службы Семёна Гудзенко рядовым бойцом, его друг и земляк, Юрий Левитанский, был вторым номером, в их пулемётном расчёте.
 
К бригаде, принадлежала и группа московских комсомольцев, партизан-десантников, где была и Зоя Космодемьянская. В феврале1942 года, Семён Гудзенко получил жестокое ранение в живот.

     Сам Семён Гудзенко сохранил запись в блокноте: «…ранен в живот, На минуту теряю сознание, Упал. Больше всего боялся раны в живот.
Пусть бы в руку, ногу, плечо. Ходить не могу. Бабарыка перевязал. Рана – аж видно нутро, Везут на санях. Потом доехали до Козельска. Там валялся в соломе и вшах…»

Эта запись была опубликована уже посмертно в 1962 году.

Ранение Семёна Гудзенко было настолько серъёзным, что и выздоровевшего его не признали больше годным к военной службе, и уже во всяком случае – к труднейшей работе десантников-партизан, продвигающихся среди перелесков и сожженных сёл на лыжах.

     После тяжёлого ранения, Семён Гудзенко, отправляется в составе выездной редакции «Комсомольской правды», корреспондентом, на стройки, только что очищенного от фашистов, Сталинграда. Выездная редакция «Комсомольской правды разместилась в подвале, в городе с поверхности было всё сметено.

В армейской редакции, Семёна Гудзенко, очень любили, потому что он создавал вокруг себя атмосферу дружества, потому что был неутомим в своих хождениях по переднему краю, был храбр без позы, не чурался никакой черновой работы и заражал людей любовью к стихам.

   За работу в разрушенном и восстанавливаемом Сталинграде он был награждён наградой – медалью «За трудовую доблесть».

Далее, после Сталинграда, с редакцией газеты «Суворовский натиск» 3-го Украинского фронта, он прошёл Карпаты, Венгрию, был удостоен ордена Красной звезды.

В 1944 году – вышел сборник стихов Семёна Гудзенко «Однополчане», который считают лучшим у Семёна Гудзенко. Литературная критика послевоенного времени была единодушна в оценке творчества Семёна Гудзенко – это сочетание романтики высоких чувств, с не приглаженными подробностями фронтовой жизни.

     В дневнике Семёна Гудзенко есть запись: «Поэзия-честность, настоянная на страстности. Если не задыхаешься в любви и горе, стихов не пиши».
В стихотворении «Перед атакой» есть жёсткая строка: «окоченевшая вражда, штыком дырявящая шеи» - так кажется в русской поэзии никто не говорил.

      Незадолго до победы Семён Петрович писал: «Недавно попал под сильную бомбёжку у переправы через Мораву… Лежал там долго и томительно». Последствия тяжёлой контузии проявились в 1952 году, Семёр Гудзенко серъёзно заболел, врачи не знали, выживет ли он.

     В 1946 году Семён Гудзенко написал, в общем-то, провидческие строки:

«Мы не от старости умрём, -
от старых ран умрём.
Так разливай по кружкам ром,
трофейный рыжий ром!»

     Семён Петрович, не только предсказал свою раннюю смерть, но и сказал, от чего будут умирать фронтовики.

     После окончания Великой Отечественной войны, Семён Гудзенко работал корреспондентом в военной газете и успел издать ещё 7-мь книг.

Поэта редко можно было увидеть в Москве. Его география расширялась с каждым месяцем, он был в Курской области на весенней посевной, на Украине на уборке, самолёт нёс его в Закарпатье, а затем в далёкую Туву.

      Посетил поэт и самый южный город нашей страны – Кушку. Под впечатлением об этой поездки, Семён Петрович написал поэму «Далёкий гарнизон», которая и теперь, через много лет после её написания, остаётся одним из лучших произведений об армии мирного времени.
 
То есть в публикационном смысле ему повезло, он успел увидеть свои стихи напечатанными и не только в собственных сборниках, но уже и в антологиях.
 В то время, как Николай Майоров, Михаил Кульчицкий, Павел Коган и другие – павшие, пребывающие с нами стихами, - не дождались собственных поэтических книг.

     Николай Майоров, 1919 – 1942, сокурсник Семёна Гудзенко по институту, написал поразительное четверостишие, предугадав свою биографию и многих друзей, с высокими помыслами и стремлениями, поступками и подвигами:

«Мы были высоки, русоволосы.
Вы в книгах прочитаете, как миф,
О людях, что ушли не долюбив,
Не докурив последней папиросы».

     Евгений Евтушенко отвёл достойное место Семёну Гудзенко в своей Поэтической антологии «Струны Века» выпущенную в 1990-х годах.
Евгений Евтушенко написал о нём так:

    «Был киевлянин, украинский еврей, русский поэт Семён Гудзенко. Он был, пожалуй самым красивым поэтом, которого я видел в живых, чернобровый, с брызжущими карими глазами. Не верилось, что такой человек может вот-вот умереть.

А он это знал, и многие тоже.

Последний раз я видел его на стадионе «Динамо», В буклешной с искорками кепке, какие носили тогда мои любимые футболисты.
Он негодовал вместе со всеми на судью,  восторженно вскакивал с бетонной скамьи, и я заметил под его габардиновым плащом синие тренировочные брюки и спортивные кеды.
Может быть, он сбежал на футбол из больницы? Он заметил меня, узнал, хотя видел меня до этого только один раз, на ходу в ЦДЛе, да мало того что узнал, ещё и процитировал мне моё четверостишие:

«От аллей Самотеки,
К своему переулку
Он в людской суматохе
Совершает прогулку…»

     Семён Гудзенко был женат, жена  Лариса Жадова, дочь военачальника,генерала, Героя Советского Союза, Алексея Жадова. В браке, в 1951 году, родилась дочь Екатерина. Впоследствии, с 1957 года, Лариса была женой писателя Константина Симонова. В 1957 году, в семье родилась совместная дочь Александра.

     Константин Симонов удочерил Екатерину и она получила отчество по его паспортному имени - Кирилл, Екатерина Кирилловна Симонова Гудзенко. По профессии историк –японист, с 2003 года, заведующая кафедрой истории и культуры Японии Института Азии и Африки при МГУ.

За свой ратный и ударный труд на благо Родины, Семён Петрович Гудзенко , получил заслуженные награды:

- Орден Отечественной войны II степени – 12 мая 1945 года.
- Орден Красной Звезды – за освещение штурма Будапешта в прессе.
- Медаль «За оборону Москвы»
- Медаль «За трудовую доблесть»
- Медаль «Партизану Отечественной войны»
- Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне1941–1945 гг.»
- Медаль «За взятие Вены»
- Медаль «За взятие Будапешта»
- Медаль «За освобождение Праги».

     Для многих читателей, Семён Гудзенко, сросся, в памяти, с поколением невернувшихся, молодых поэтов-фронтовиков, но биографический факт говорит, поэт не был убит на войне, а ушёл из жизни 12 февраля 1953 года.
Он умер тридцатилетним, попав под трамвай.
    Черепно-мозговая травма оказалась несовместимой с жизнью поэта.
 Напоследок повествования о жизненном и творческом пути Семёна Петровича Гудзенко, хочется процитировать ещё одно стихотворение поэта-фронтовика:

«Я был пехотой в поле чистом,
в грязи окопной и в огне.
Я стал армейским журналистом
в последний год на той войне.

Но если снова воевать…
Таков уже закон:
пускай меня пошлют опять
в стрелковый батальон.

Быть под началом у старшин
хотя бы треть пути,
потом могу я с тех вершин
в поэзию сойти.
1946г.

  Говорят, есть люди незаменимые. Это ошибочное суждение.

Незаменимых людей нет, а вот неповторимые есть! И к ним по праву относится Семён Гудзенко. И эти его стихи, которые поражали его современников и нас ныне живущих.
 Трудных дней немало было у Семёна Петровича Гудзенко, но он был неисправимым оптимистом, с бойцовскими качествами.

Из поэтического наследия Семёна Гудзенко.

  «Я в гарнизонном клубе за Карпатами».

Я в гарнизонном клубе за Карпатами
читал об отступлении, читал
о том, как над убитыми солдатами
не ангел смерти, а комбат рыдал.
И слушали меня, как только слушают
друг друга люди взвода одного.
И я почувствовал, как между душами
сверкнула искра слова моего.
У каждого поэта есть провинция.
Она ему ошибки и грехи,
все мелкие обиды и провинности
прощает за правдивые стихи.
И у меня есть тоже неизменная,
на карту не внесённая, одна,
суровая моя и откровенная,
далёкая провинция – Война…