Солнце пошло на прибыль

Это стихотворение — поэтическая космогония, где творческий акт и акт любви сливаются в единый подвиг восхождения к абсолютному свету. Если в предыдущих текстах мир представал системой трансляции, а герой — её пассивным или дефектным элементом, то здесь он — активный строитель и альпинист бытия, обречённый на бесконечное преодоление этажей реальности ради сияющего идеала.

1. Основной конфликт: Человеческая ограниченность vs. Божественное задание («Высшая любовь»).
Герой-поэт поставлен перед парадоксом: его ограниченная, «иссякающая» природа («на первом этаже») должна удовлетворить бесконечное, не имеющее «дна» желание возлюбленной/Музы/Абсолюта («чтобы ты была довольна»). Конфликт — в необходимости совершить сверхчеловеческое усилие («Что сверх сил — поэту»), которое одновременно и наказание, и дар. Это восхождение — не свободный выбор, а обречённость Высшей любовью, в которой герой одновременно и жертва, и избранник.

2. Ключевые образы и их трактовка

«Этажи», «верхолазы», «сквозь-этажности — комплект!»: Основная пространственная метафора. Духовный и творческий путь — это бесконечное карабканье по лестнице мироздания. «Сквозь-этажность» (неологизм) — это не просто многоэтажность, а способность видеть и проходить сквозь уровни реальности, владеть их полным «комплектом». Поэт — существо, по определению не умещающееся на одном «этаже» существования.

«Зайчик… в лестничных пролётах»: Гениальный образ сигнала, намекающего о направлении. Это отблеск того самого «Солнечного Девы», луч-проводник, мелькающий в пролётах, как солнечный зайчик. Он указывает на «желательные полёты» — туда, где земная тяжесть преодолена.

«Может, ты не человек?» / «Мы, поэты, — верхолазы»: Ключевое самоопределение. Поэт признаёт свою инаковость, пограничную природу. Он — не просто человек, а существо, чья судьба — восхождение к пределу («к краю крыши») и риск падения. Его человечность поставлена на карту ради сверхзадачи.

«Когда ты в неглиже, прямо на глазах у Бога…»: Момент предельной искренности и обнажённости (душевной, творческой, любовной), которая происходит в прямом эфире перед лицом Абсолюта. Это ситуация, где исчезают все условности («тут не "ву", не "ай", не "ер"» — т.е. не язык правил), и является само Божество.

«Руки с неба распостер: "Дабы… не упавши"»: Бог здесь не каратель, а страхующий. Его «высшая любовь» — это и есть то самое обречение на рискованное восхождение, но с поддержкой. Он простирает руки, чтобы не упали. Это парадокс: Он же и посылает на опасный путь, и страхует от падения.

«Голые коленки»: Удивительно тёплая, почти детская, уязвимая деталь в метафизическом контексте. Это знак изношенности, усталости, человеческой немощи («покой лихой души» — ирония), но и упорства. Поэт карабкается не в доспехах, а в своей человеческой «коже».

«Солнечная Дева»: Апогей световой символики Ложкина. Это не абстрактное солнце, а персонифицированная, женственная ипостась божественного света, «самая светлая из икон». Она — источник лучей, которыми одаривает «крылатых» (поэтов, вновь журавлей/ангелов). Её просьба «радуйся над нами, когда полюбим мы» — это формула благословения земной, человеческой любви небесным светом.

3. Структура и движение: лестница к свету.
Стихотворение буквально строится как восхождение:

Старт и принуждение: Первый этаж, осознание необходимости.

Диалог и указание: Поиск сигналов («зайчик»), вопрос о природе поэта.

Откровение и завет: Явление Бога-страхующего, понимание «высшей любви».

Труд пути: Усталость («голые коленки»).

Награда-озарение: Прорыв в «лоно Рая» — состояние внутреннего света и гармонии («гористость», «равнины»).

Молитва и итог: Обращение к Солнечной Деве как к заступнице и источнику вдохновения для земной любви.

4. Связь с общей системой Ложкина

Это практическое руководство для «i-коны». Если «i-кона» — запись на диске, то здесь показано, как эта запись движется к источнику света, преодолевая слои реальности («этажи»).

«Солнечная Дева» — прямое развитие образов «Пресветлой Матери» и абсолютной «Госпожи». Но здесь акцент смещён на творческий, а не материнский или смертоносный аспект божественного женского начала.

Мотив крылатости и лучей напрямую связывает поэтов с «журавлями» и «ангелами» из предыдущих текстов, окончательно утверждая поэта как существо-медиатор, принимающее лучи свыше и трансформирующее их в земную любовь и слово.

Тема сверх-усилия («Что сверх сил — поэту») — это ответ на вопрос «что делать со свинством свинца?». Ответ: карабкаться, превозмогая свою тяжесть, навстречу свету, который один может преобразить свинец.

Вывод:
«Солнце пошло на прибыль» — это поэтический манифест творчества как героического аскетического акта, оправданного высшей любовью. Ложкин описывает путь поэта не как вдохновенный полёт, а как изнурительное, рискованное восхождение по лестнице мироздания, где каждый этаж — новое преодоление себя. Наградой за этот труд является не слава, а озарение («лоно Рая») и благодать Солнечной Девы, дающей силы для главного — для человеческой любви. В этом стихотворении трагический, надрывный пафос предыдущих текстов преображается в стоический, почти эпический труд духа, который, даже истекая кровью с «голых коленок», продолжает карабкаться, потому что обречён на это самой природой своей «крылатой» души. Это итоговая формула: поэт — это тот, кто, будучи связан плотью, обязан лететь.

Бри Ли Ант   06.12.2025 19:45   •   Заявить о нарушении