Биолюция

Тысячью лет лает
(романтики скажут – веет)
от моего ботинка.
И от второго тоже.
Благо, когда ты нищий,
лучше не быть безногим.
Ибо, как все караваны,
тебя кормят только ноги.

Даром что часть из тех, кто
душу сменял на буквы,
скажет, что ну их на ***:
нам не нужны ботинки.

Я был один на рынке,
даром что тьма народу.
Член вперемешку с медью
гордо смотрел на город
из-под низов прилавков –
и ни один не принял:
члены – не государства,
меди – не сантиметры.

Так что когда настала
ночь на Большом базаре,
я оказался тем, кто
мог позвенеть до света.

Света, не надо света…
Света, уйди со света!
Света, сживи со свету
себя и тебе подобных!
Впрочем, живи до лета,
если оставишь мета
или хотя бы метку:
«только для преподобных».

Чтобы – ты тоже слышишь? –
не было звуков лишних,
не было букв пышных,
не было жизней пробных.
 
Все мы хотим на отдых.
Всех оставляет рифма.
Где-то и милфа – нимфа,
и ударенье – пОд дых.
Значит, в поддержку мифа
о непорочном мозге –
знай себе лай на воздух
в пробке, пока до Склифа.

Чтобы гитарно, грозно.
Чтобы взъебать Сизифа.
Чтобы такой же рос бы
в заданных рамках рифа.