Би-жутерия свободы 326

      
  Нью-Йорк сентябрь 2006 – апрель 2014
  (Марко-бесие плутовского абсурда 1900 стр.)

 Часть 326
 
Ну чего там особенно рассуждать, все мы раньше или позже оказываемся на широковыборной свалке истории. Там предводимые Аттилой гунны гундосят, варварки –  преуспевающая вокальная группа непокладистых в койку девчонок «Воровайки» поёт.
Это для них-разбитных я мечтал написать абортивную песенку «Жизнь поспирали», повествующую о хрупкой инфузории-туфельке, выходящей замуж за грубый кирзовый сапог с ампутированным по собственному желанию каблуком, при условии, что он поверит в чёрта, когда зафиксирует искушённым глазомером, как тот подпускает пламя фитиля под идущий на аварийную посадку авиалайнер, сбрасывающий топливо.
Но и девчонок можно понять. Настоишься за высокой изгородью прожитых лет в очереди, чтобы стать олигархом, и будешь предлагать себя в виде рекламного напитка-ролика или дубильного ансамбля песни и встряски, как это делает Мирабель, урождённая ногиня Кашимирова, в норковом полушубке защищавшей диссертации на самые разнообразные темы: «Считать ли висящих за спиной китайчат грудными детьми?», «Если бьют куранты, защитите их!» и «Не суй пиццу в колесницу». На этом напускное смущение рассредоточенных каракульчовых записей, которое на брюки не натянешь, резко обрывается, ибо садомо-гоморрыш автор в смешных и нелепых потугах пытался идти в ногу со временем, а оно позорно отстало, торгуя украденными минутами, придумав убийственный номер «На трупеции под куполом цирка». Да и пообносившиеся герои книги (колония пожилых внебрачных аферистов с романсами, исполненными... отчаяния) изрядно поднадоели ему самому, сидящему сложа руки на непонятно чьих коленях, хотя один из них (низкопоклонников) его поразвлёк, тем что схватил воспаление лёгких за горло и долго его душил.
Заметно, что автор, настругавший безумное количество афоризмов, нуждается в поводыре и услугах посредника-проводника по беспощадно отвергающим и шпыняющим графоманов издательствам, ведь легче пробить туннель в скале, чем книгу. Точней, мне нужен посредник, который сам заработает и мне не даст... сорвать.
Сам по себе напрашивается вопрос, а может ли приёмная комиссия стать родной в стране, где вафельные полотенца сменили на махровые, а махровый антисемитизм уступает место умеренному неприятию мусульманства? И как быть, если дедушка Крылов не прореагировал на мудрые наблюдения Джонотана Свифта, что моська у великанов крупнее слона у лилипутов в их поисковом романсе «Кто сумеет отыскать пути в жизни к маленькому счастью»?
Скандинавские тигры, шимпанзе Антарктиды, пингвины Сахары, обезьяны, пудрящиеся кончиком хвоста – вы меня слышите?!
Появление на свет моей самоврачевательной книги «Разве сливки сбиваются с намеченного пути?», в которой на корявом подиуме танцевало несколько пар, идущих изо рта, забросает красным куст придорожной рябины и возвестит об искусственном ветре, наделавшем много шума из охваченного подозрительным пожаром. Касаясь повально похвальной гибридизации сатирической литературы, скрывающей в себе удовлетворение амбиций на водокачке авторских прав и на фоне общепринятой глупости, хочется заметить – она обладает разумным подходом к сетке во втором сете теннисного матча, цель которого – избиение теннисного мячика не достигается, и не потому что после неё выступает акробатическая группа «Вспотевшие ладони».
С Бельмондом в глазу автор искренне сокрушается над звуками разбитого рояля, апеллируя к скандинавской рапсодии ледяных ветров в комнате ужасов «Не до смеха». Он  хочет разглядеть в следующих за ним экспериментаторах пожирателей музыкальных пирожных Шант-эклер и пенопластового Бонопарта из кондитерской «Поделом», стремящихся почерпнуть азы чужого наследия в ущерб общепринятой зависти. А так как нет уверенности, что всё идёт к Лучшему, то не зря высиживает время.
Какое лоховое издательство оплатит его сизифов труд по безналичному расчёту? И появится ли отстойный читатель с просьбой подписать заковыристое чтиво, ведь люди приветствуют создателей, отрубающих главы своих «Змей Горынычей» одну за другой по требованию редактора.

Приятно почувствовать Макиавелли
себя непредвиденно на прошедшей неделе,
и с гордостью мощно-распёрто «под газом»
качаться растроганно над унитазом.

На прошлой неделе я ногти расстриг
(хотелось понравиться внучке Лиль Брик).
А сверстницы больше меня не хотели,
Ни в прошлые дни, ни на этой неделе.

Всем телом тащусь по утрам в магазин,
взглянуть на дородных весёлых кузин,
поцапаться с ними, о ценах погавкав,
и стукнуть рукою по крышке прилавка.

Я жалобы больше в горком не пишу,
Нет нынче его – я в протезы свищу,
чтоб дамы с врачами оторопели,
и мне, между прочим, хвалебную пели.

Когда низложенное на бумаге ясно «и дураку понятно», у меня теряется к нему интерес, как к проходящей на асфальте сидячей демонстрации женских прелестей. Оттого (на первый взгляд) и писания мои заковыристые, так как не определяли сколько световых лет в царстве темноты, когда мне предлагали польститься на то, что лестью даже и не пахло, а назревавшие болезненные вопросы не предвещали быстрейшего выздоровления.
Плохо, когда у тебя после стакана водки ни в одном глазу –нехорошая это примета. В таком состоянии удачник-очередник, получивший квартиру на Ленинском аспекте и уверенный, что космическая вежливость беспредельна, ничего путного не напишет, вроде того, что девчонка по кличке Общественный Транспорт сократила стоимость за проезд.
Я не уверен, что у вызывающего лёгкое поднятие бровей автора не должно быть безработных строчек – они, горемыки из гарема поэзии, обязаны трудиться в поте лица так, чтобы жилка с жилкой бились на виске, а вены реками вздувались на занятых руках.
Хотя читателю нелегко осваивать мой бескрайный Клондайк «золотых россыпей», афоризмов и каламбуров, пусть это его не огорчает. Разбирайся, пока не докопаешься до истины, в которую всё равно никто не поверит, тем более, что антиоксиданты Омега-3 одна из причин неграмотности – они снижают образование тромбов. Не знаю, во сколько обходится стоицизм, но смутно догадываюсь. А у вас не найдётся лишней Виагры?
Кто-то утоляет жажду знаний с пригоршни.
Кто-то пьёт нацистскую мудрость из нечеловеческих чашечек в кафе «Аушвиц».
Кто-то наслаждается глянцевыми похоронными процессиями.
А кому-то, наказанному собой за безразличие к славе, и словесный спринт кажется неоправданно затяжным.
Вот В.И.Л., не в пример другим правителям, жил незаметно, напялив на себя пучеглазую Надежонку.
И пусть ни у кого не возникает сомнений, что изголодавшимся миром будет править ФУТБОЛ, а человек, щёлкающий орехи каблуками, не может понять, что такое греческий дефолт.
Как сказал один далеко неглупый правый нападающий:
«Потому он и гол как сокол, что кем-то забитый гол».
Рядом этих и аналогичных  высказываний мне неистово хотелось подчеркнуть собственную значимость. Но, к сожалению квашеной радости, чернила в пороховнице закончились, а с ними свобода, равенство и завуалированная неблагонадёжность; а всё оттого, что природа ведёт себя крайне неприлично – только посмотрите до чего влажность в пустынях опустилась.
Вообще-то мне очень жаль, что Земля когда-нибудь взорвётся и мои афоризмы не будут доступны другим цивилизациям, а так хочется, чтобы после прочтения романа автора показывали за деньги, валяющимся на пляже ветеранов-нудистов «Морщинистые спины».
И совсем уже неподтверждёнными остаются заверения некоторых исследователей, что живой ум лучше всего сохраняется  в морозилке.
Экстрасенсы по телевидению выгоняют глисты всем того желающим, выстроившимся в очередь за нечёсаными анчоусами, и канал АВС звучит как разновидность гепатита (я вообще ничего не имею против бактерий и микробов, занимающихся анаэробикой, по крайней мере, когда они как ты танцуют, то не шумят).
А за воинствующих поцефистов-исламистов, дорогие товарищи евреи, не беспокойтесь – о них индусы с китайцами позаботятся, ведь человечеству после нового всемирного потопа или гостинца-астероида придётся привыкать к разреженному воздуху, живя на высокогорных плато бок о бок с отъявленными козлами, – это говорим вам мы – её Величество Земля и я – приближённая к ней комета, спичкой чиркнувшая по литературному небу.

Я перегореть успел,
стимул мой пропал.
жизнь, как девку, поимел,
от неё устал,
проструилася песком
между пальцев рук,
я отпрыгался сверчком,
завершая круг.

Нечем больше удивить
или напугать.
Не с кого верёвки вить,
злость на ком срывать.
Мой закончен сериал,
нет того сверчка,
я нокаутом проиграл,
а не по очкам.

Я к скале волной прибит,
как Иисус к кресту.
В щепы мой корабль разбит,
видно за версту.
К своему концу бреду,
обгоняя тень,
и меня не отпоют
в мой последний день.

Хватит метаться,
хватит ворчать,
плакать, смеяться,
криком кричать,
умничать хватит,
марку держать,
надо учиться навеки молчать.

     КОНЕЦ