В направлении Бергсона. Интенсивность

        Будем говорить, следуя духу Бергсона, а не его букве, о всех тех важных проблемах, которые он поднял. Рассмотрим самостоятельно и параллельно Бергсону, то есть сверяясь с ним, интенсивность.

        Самое характерное, что можно сразу же сказать об интенсивности и о чём не упомянул Бергсон, заключается в том, что интенсивная величина(будем условно пока называть её так, ибо другого обозначения у нас сейчас нет) - любая, начинается всегда с нуля и нулём же заканчивается, в нуль разрешается. Возьмём, как пример, нашего субъективного переживания - радость, а вторым примером, возьмём боль, этого будет нам достаточно, чтобы высказать существенные вещи об их "интенсивности". Допустим, боль. Она возникает словно бы из ниоткуда, из состояния "не-боли", из состояния "норма", и может, конечно, возрастать или убывать, но как именно она это делает? Бергсон говорит: к интенсивной величине не прибавляется другая интенсивная величина, боль не застряёт на месте, чтобы к ней приращивалась какая-то другая боль. Во внешнем пространстве и времени(раз уж мы их так окрестили, внешними), вы можете пройти какую-то часть пути, остановится и снова продолжить свой путь, и при этом, ваш последующий путь добавится к предыдущему. Вы суммируете величины, которые производите, приращиваете и наращиваете их, опираясь на предыдущие как на устойчивые основания. Начало этих величин движется вместе с вами, и всякий раз оно - новое, не то, что прежде, и именно поэтому здесь имеет место закономерность изменения пространства и времени по отношению друг другу. Скажи мне сколько пространства и сколько времени и я найду скорость, или обратно, или с ускорением, но в принципе то же самое.
        Однако стоит нам посмотреть с таких позиций на боль, как всё у нас рушится. Боль никогда не прирастаёт по типу "всё больше и больше", но даже когда возрастает, то возрастает очень странным образом - волнами - сначала идёт одна волна, а потом она проходит, отступает, а за ней идёт потом уже вторая более сильная волна - но не от предыдущей, а словно бы снова от начала, от нуля. И третья волна - ещё большая боль, накатывает через первых двоих, а не от них, также она и затухает. И значит, мы наблюдаем удивительную картину: интенсивная величина более всего напоминает морской прибой, который никуда не движется, а точнее движется источением из полосы моря, и это источение может быть больше или меньше(тут Бергсон не прав, а прав наш язык, есть и "больше и меньше", но только совершенно особой природы) - это движение от нуля через что-то к нулю. Это выступание из Ничто куда-то, чтобы вновь возратиться в Ничто.
        Никакая экстенсивная величина не обладает такими характеристиками - и вот тут Бергсон абсолютно прав в своём чутье!
        Как известно, экстенсивные величины математики в сущности базируются на натуральном ряду, все - в своём примитивизме, они начинают с натурального ряда. А что такое натуральный ряд? Ноль в него даже не входит, мы начинаем считать с единицы, и дальше считаем, не останавливаясь, а где же окончание? - его тоже нет, как и начала.
        Поэтому я рискну сказать, что экстенсивные величины, это те величины, которые не имеют своих границ, не имеют Начала и не имеют Конца, для которых их собственные границы индифферентны, безразличны. Экстенсивную величину можно начинать откуда угодно и продолжать как угодно долго, но это же подразумевает и то, что её можно в любом месте оборвать, остановить. Следовательно, определённость для такой величины всегда относительна, условна. И таковы же знания, получаемые из этих величин, они - относительны.
Но стоит нам сделать шаг в сторону интенсивностей, и мы как-будто по волшебству попадаем в совсем иное царство. Интенсивная величина пляшет всегда от чего-то конкретного, она образуется соединением этой конкретики с абсолютным нулём или Ничто. Такое соединение даёт скачок или волну - видимую и воспринимаемую особенным образом и именуемую как раз интенсивностью. Точно пустота Ничто сочетается с чем-то "священным браком", становясь бесконечностью и определённостью одновременно, становясь определённой бесконечностью или же бесконечной определённостью ( то есть тем, что непознаваемо).
        Очевидно, Бергсон тысячу раз прав, что такова внутренняя природа живых организмов, не одного человека, а вообще живого. Именно поэтому познать такой организм это не тоже самое, что познать "логику твёрдых тел", для последней и экстенсивная величина сгодится, и конечно, будет удобна в расчётах и будет давать постоянное приращение знания, но каков будет вес этого знания на абсолютных весах? Таковы пока что, открытые нами ценности.

        Ну а если вы спросите, можно ли сравнивать одну волну с другой, то в конечном счёте, они ведь действительно несравнимы, мы накладываем на них размерности экстенсивного и получаем одну боль "меньше", а другую "больше", но каждый живой человек скажет вам, что порой ту боль, что больше терпеть легче, чем ту боль, что меньше, потому что боль не измеряется одной величиной, двумя, тремя, которые мы усилились и к ней приложили из своего экстенсивного запасника знаний, каждый человек скажет вам, что боль может быть ещё разлитой, или сосредоточенной, постоянной(так называемой постоянной - с частым ритмом, накладывающихся друг на друга волн) или же периодической, ноющей или же колющей, дергающей или же режущей, пугающей или досаждающей и т. д и т.п. На самом деле, если вы начнёте за ней наблюдать, то конца её описаниям почти не будет, столь она сама, без сравнения с другими величинами в себе своеобразна. И так в каждом случае. Врач, естественно, переберёт два-три признака, и то, если хороший врач, а если плохой, то вы встретите чистый вариант "накладывания" прямолинейности и экстенсивности на ваш организм: болит пациент? - ну значит, в больницу))). Недаром Гераклит, которого лечили врачи, говорил, что они - убийцы.

       Нужно сказать, что ту же самую проблему рассматривал и Флоренский, только выраженную в несколько иных терминах, в терминах потенциальной и актуальной бесконечностей, где актуальная бесконечность и охватывала целиком своим смыслом интенсивную величину, охватывала и "интенсивность", и "длительность". Так что Бергсона в этом смысле можно считать более специализированным философом, нежели Флоренского, поставившего проблему ещё довольно общо, несмотря на то, что он делал это позже Бергсона. Впрочем то, что Европа нас опережает не новость.
       Итак, интенсивная величина, конечно, актуальная бесконечность, но понять её природу именно как интенсивности мы должны исходя из неё самой.