Стихи 2018 года. Часть Первая

(часть Первая)

ОСЕНЬ  КНИГОЧЕЯ

Варятся в одной кастрюле, дабы разум не померк,
дорогие сердцу Мюллер,пастор Шлаг и Шелленберг.

Драмы древние народов,тайны вечные веков
нам даны лишь в переводах с помертвевших языков.

Как в старинном добром фарсе, при лучине в полумгле
хорошо читать на Марсе о несбывшейся Земле,

где когда-то люди жили в полноте племен и рас,
а потом погибли, или переехали на Марс.

Я не верю небылицам про их реки и леса,
но, бывает, вижу лица, даже слышу голоса,

словно член подпольной лиги, возвожу сомненья мост –
запретить бы эти книги, сохранить бы бедный мозг.

Хоть куда беги по визе, хоть сам ад увидь во сне,
не хватает личной жизни, видимо, тебе и мне,

несмотря на все интриги, и на кой не знаю ляд
кем-то читанные книги в скорбный выстроились ряд.

С нами осень золотая, где сиделки старикам
книжки детские читают и наследуют векам.



СМЕРТЬ ПОЭТА

На далеком перегоне
 помирал поэт в законе,
не шестерка и не туз,
а простой любимец муз.

И под видом проходимца,
чтоб никто им не мешал,
музы своего любимца
 проводили не спеша,

и вернулись на Парнас;
смерть такая не про нас,
душу чью пустили в тело
 ради стоящего дела.

***
Когда ты в дороге,
нигде тебя нет,
и делаешь ноги
 с погасших планет;

 стираются лица,
мотая срока,
и сколько ни длится,
а жизнь коротка.

РАЗНЫЕ СУДЬБЫ

Американец после драки,
небось, домой пришел во фраке,
а русский воин, Боже мой,
в чем воевал пришел домой.

ЗОВ

Мне приснился времени сигнал,
я его, конечно же, прогнал,
норов показав неделовой,
и проснулся все еще живой

в мире, где вполне земная плоть
 может что угодно отколоть,
и не всем и каждому близка
 по сигналу времени тоска.
ЭННЫЙ  ЗАВЕТ

Уже почти намечен слив,
уже в начальство метит быдло,
но чашу мимо пронесли,
то бишь осталось все, как было,

то бишь не лопнул на фиг трест,
что смыслу здравому противно,
и пуст стоит поникший крест,
как это ни бесперспективно.

***

Я не напрасно гулял по свету:
 "Джоконду" видел и видел "Пьету",
стрелял, бывало, но только в тире,
влюблялся раза двадцать четыре -
скорее меньше, увы, чем больше -
порой, на месяц, порой, надольше.

СВОЙ  ВЕК

Апокалипсиса всадники
 появлялись в небе синем;
молодцы шестидесятники -
им за восемьдесят ныне.

Грозы небо рвали, впрок гремя,
по спине ползли мурашки;
опоздав родиться вовремя,
мы зато погибнем раньше.

БУЛЬВАР

Летом на Приморском бульваре
 каждой твари было по паре
 на лавочках от Пушкина до Ришелье,
как на завалинке на селе;
и сколько бы нас там всю ночь ни торчало -
это хорошее было начало,
о коем не скажешь, что вспомнить невмочь,
тем паче, что там не торчали всю ночь,
но расходились годам к сорока,
когда убеждались, что жизнь коротка,
и все, что ни есть, вероятно, не шалость, -
кстати, на этом она и кончалась.

НЕ ВСЁ, ЧТО ПОМНЮ

В детском саду я точно отбывал срок,
никакого иного смысла не видел даже и между строк,
счастье, что не оставил там весь свой пыл:
правила соблюдал, проигрывать не любил.

ХЕОПС

 –  От неё сплошной урон,
да простит меня Исида,
фараон, а, фараон,
на фига нам пирамида?

–  Не серди меня, слуга,
положись на власть амбиций –
нам она ни на фига,
а потомкам пригодится.

Получая благодать,
забывая про либидо,
будут и они гадать,
на фига нам пирамида.

За учёный их совет
если часто ставить свечи,
то они найдут ответ,
отчего сейчас мне легче.

Между нами говоря,
рассказать что, будет гиду,
значит, строить вас не зря
я заставил пирамиду.

Ну, а если не найдут
до конца времён ответа,
всё равно ваш рабский труд
вы вложили в чудо света.

ПРИШЕСТВИЕ

Назорей-не-назорей,
обживаю эмпиреи,
и вообще я не еврей,
потому что я - евреи.

Где тут правда, в чем тут ложь,
разобрать никто не может -
на кого я так похож,
что и сам теряюсь тоже?

Так сказать, культурный шок,
на познании прореха -
в общем, я уже пришел,
и, похоже, мир приехал.

Повернуло время вспять,
запинаясь ежечасно,
распинать меня опять
вам придётся – это ясно.

ПЛАЧ

Вы мне простите нытьё
 благочестивое это -
вот у поэтов житьё,
даже у худших поэтов;

тяжесть изведают пут
 барды и средней руки,
лучшие вовсе уйдут,
не сочинив и строки.

ПРОЩАНИЕ

Перед самой смертью
 от тяжелой болезни
 у него разыгрался радикулит,
воспалился геморрой,
начался гайморит
 и раболелось ухо -
наверное, чтобы жизнь вспомнил.

***
 ... а когда доконает распутица
 не у той, так у этой межи,
всё, что можно забыть, позабудется,
и без этого лучше не жить.

 Погребальная Книга Забвения
 всё, что было, сотрёт в порошок,
но приятно, что кофе пил в Вене я,
что из Пушкина помню стишок.