Другу...

Ничто не выдавало в нём эстета,
Лицо в пыли, мозоли на руках.
Характер твёрдый, мощный торс атлета,
И кулаки в занозах и бинтах.
ОН не сидел в тюрьме, не привлекался,
НО был в мастях от шеи и до пят.
Когда- то боксом в детстве занимался,
Кумиром был всех дворовых ребят!

Никто и знать не мог, что так вот приключится,
Что жизнь его безжалостно сожжёт.
И будет кровь сквозь трещинки сочиться,
Он не гадал, что так произойдёт.
Ничто, увы, не предвещало драмы,
ОН просто жил и верил что пройдут.
Его души и прошлой жизни раны,
Когда - нибудь конечно заживут.

Уйдёт печаль, и время собеседник,
Залечит всё, он будет жить как все.
И у него родится сын наследник,
И будет бегать утром по росе!
Жена и дочь его с утра разбудят,
Согреют чай, оладьи напекут!
Всё будет так, ведь так оно и будет,
Как говорят – «Гуд лак и Вери Гуд!»

Но мир таков, его края как бритвы,
Не только тело режут до крови.
Сквозь облака он слышал звуки битвы,
И каждый день их отзвуки ловил.
Он прятал их на дне пустой бутылки,
Был слаб, ведь он был просто человек.
ОН рисовал зелёнкой на затылке,
Свою судьбу, он метил год и век.

Решал не он, когда разверзнет небо,
Свои врата и пламенем метнёт.
Он просто пил и не хватало хлеба,
ОН вёл мечты и времени отсчёт.
Ловил руками пули и шрапнели,
Судьбой обижен был не по годам.
Его спасти мы так и не сумели,
НО ходим часто в церкви дымный храм.

Мы ставим свечи и храним молчанье.
А что сказать? Нам больно и темно.
И отсылая господу посланье,
Мы вспоминаем и зовём Его.
Сквозь бури шум и вечные закаты,
Идём и шаг, печатаем в пыли.
И глядя вниз, где он бывал, когда то,
На том конце обветренной земли.