Второй день

Все боль да боль, ну сколько можно. Вчера я вечером, как только лег поспать я на на кровать, тоску несмертную словил, и боль в груди сломила мою силу, и заиграли птицы, словно только впервый раз увидели те дивные миры.
Как бабочку, порхающую на верту, что ветром унесут просторы дальние, где страх и ненависть забыты и зарыты под пеплом мусора от мира, что зовут любовь.
Ты любовалась мною, игралась и резвилась с мои прекрасным телом красоты духовной.
Ты любовалась нежностью моих порханий и лицезрела мои взлеты да падения вниз к земле.
Ты точно как ученый исследовала  меня всего до каждой косточки в моем могучем теле и знаешь каждый мой сосуд и хрящек, что поддерживает жизнь, пока порхаю я в том дивном мире, пока играю на свирели.
Ты ангел, что спустился посмотреть на жизнь бурлящую в простом, но сильном теле. Ты повидала многое и многое попробовала на свой суровый вкус, а я лишь проводник в том дивном мире, в который ты попала, когда закончила свой суд с той жизнью, что ты так обещала похоронить под перлом чувств, которые тебе так много приносили боли.
Но вместо этого ты похоронила там меня. Закапывая мое тело, ты снова рвинулась на небо, где ты, лелея те надежды, что опьянили твой детский мозг, поддалась чувствам, что навеки должна была сожжеть ты ангельским огнем.