Шут

Он поднял голову, и взгляд
Его с толпой людей сцепился.
"Я вас, признаться, видеть рад!
Что так печальны ваши лица?

Не уж то вы, моя толпа,
Сегодня не хотите шуток!?"
Шут посмотрел на короля:
"О мой король, ты суд поступков!

Мои слова, тебя не тешат
И шутки не рождают смех,
Меня коришь, а сам то! Грешен!
Чем, скажи ты лучше всех!?"

Толпа безумно закричала
А шут смотря на короля
Продолжил: "Смерть это лишь начало!
А смех, он вечен как и я.

Привыкли вы, к моей улыбке,
Движению, звону бубенцов,
Я шут! - рождения ошибка,
Тот кто всех вас смешить готов.

Мои наряды пестрят краской,
И никогда у короля,
Я не снимал колпак напрасно
И честь при мне была моя.

Да! Мой поступок, это дерзость,
Тогда, невольно захмелев,
Сказал: "Король наш - мерзость!
Он плод безудержных утех"".

Толпа еще сильней гудела,
Король от злости покраснел.
Кричал народ: "Долой! За дело!"
А шут смеялся и смотрел.

Он выкрикнул:" А вы? Все судьи?
Вас накормили - вы молчать!?
Такой король всех вас погубит,
Иль вы хотите умирать?"

В него летели помидоры,
Объедки, грязь, навоз. "Что? Мало!?"
И даже отступили воры,
Что б в них случайно не попало.

"Боитесь! Вижу по глазам,
Хотите быть все с ним на равных,
Но только не понятно вам
Что грязь не заживляет раны".

Шут чувствовал все напряжение,
В толпе кричали, кто то плакал.
Он стал покорно на колени,
Сам голову сложил на плаху.

"Руби палач! Вот так потеха!"
И опустился в низ топор.
Последние секунды смеха
Оборваны  как глупый вздор.

Толпа умолкла, и молчанье
Повисло мертвой тишиной.
Все что хотели - увидали,
А после - побрели домой.

Мир как и был, остался прежним,
Там где то смех, а там вот - плач,
Шут взбунтовался безуспешно.
Лишь с грустью мыл топор палач...