Лилиенкрон. Из детства. Пер. А. Добрынина

Из детства

Я стал сегодня разбирать архивы,
И мне попалось старое письмо.
Я посмотрел – и даты испугался:
Немыслимая давность, Боже мой!
То так, то сяк меняющийся почерк,
И кляксами усеян ветхий лист.

«Мой милый Фриц, деревья облетели,
В разбойников мы больше не играем,
У тети Ханнхен зубы не проходят,
Наш папа ходит в лес за глухарями,
Наш пес, бедняга, ногу повредил.
Ну вот. А у меня все хорошо.
Пиши мне поскорей и будь здоров.
Твой брат и друг-приятель Сигизмунд…»

«Деревья облетели…» Горечь фразы
Меня заставила убрать все письма,
Накинуть плащ и выйти на проселок.
«Деревья облетели…» Что за боль!


Гиацинты

Передо мной стоят на столе
Иссиня-красные гиацинты.
Каждый цветок выгнул шесть своих лепестков.
Запах – как от трупов на поле битвы,
Как из чумных лазаретов,
Потянулся ко мне от цветов,
Напоминая о тайных, мрачных желаньях…
Ужасно.

Я вижу трогательную картину:
Красивая, серьезная юная женщина
Крепко прижала
Гиацинты к своей груди.
Она погружает лицо в букет,
Закрывает глаза
И пьет этот запах, как отраву из кубка,
Словно страстно желая смерти.
Она поднимает веки
И загадочно смотрит вверх,
Веки смежаются снова,
И на них замечаю я
Нежные усталые жилки…

Потом я еще раз видел
Иссиня-красные гиацинты:
Горячий июльский полдень,
Иду я в тени лесной
По рыхлой песчаной дороге,
С одной стороны деревья,
С другой разросся кустарник.
Дама, без сопровождающих,
Скачет навстречу верхом
Парадным галопом,
И, остановившись, я
Снимаю шляпу.
Всадница отвечает,
Поклонившись слегка
И хлыст приподняв к виску.
Я вижу: к концу хлыста
Привязан букет гиацинтов
Жгутом из лыка.
Это та самая красивая, серьезная юная женщина.
И над маленькими невинными цветами,
Которые росли вдоль дорожки,
Пронеслось, как страшный намек,
Дыхание гиацинтов.