Исповедь убийцы

Священного писания заветы,
Что были отданы Всевышним нам,
Менестрелем под лютню воспеты
А после превратились в хлам.

Без глаза Господа на нас,
Монстры под личиной смехотворной
Моменты выжидают - раз! -
Срываются на нас лавиной горной.

Заветы Господа даны нам были,
Не чтобы слушали мы их всегда,
А стать чтоб горсткой серой пыли,
И чтобы стерли их безумные года.

"Не укради, да не убий", приятель,
Все это глупо, посмотри на нас:
Мы отвратительны - сказал тогда писатель.
Как думаешь, где же он сейчас?

"Да не убий" - завет уж строгий,
Его блюсти я что-то не готов,
А что я сделаю, когда вдруг на дороге
Стоит толпа тех идиотов и скотов?

Бояться Ада нету смысла -
Мне отведен там глубокий котел.
Из головы давно исчезли мысли
От паутины, что я для себя сплел.

Чужая кровь теплее солнца
И ярче любого рубина на свете,
Чужое сердце уже не бьется,
И я за это был в ответе.

Та эйфиория, то наслаждение -
Вся гниль моя, никак иначе,
Прекрасно ужасное виденье,
Мой внутренний монстр, которого прячу.

Жизнь - разменная монета,
Жизнь не значит ничего,
Все мы вскоре канем в Лету -
Лета вышла из берегов.

Я не палач и не вершу правосудье,
Меня уж боятся, я многими судим.
А судьи кто? Мы сами судьи,
Но мы не видим, но молчим.

Ты знаешь, писатель, ошибся же я,
Теперь принимаю слова без обид,
Ты кровью писал ту строку для меня:
"Тот кто убил, тот и убит".