Движение средь бесконечных вниз петель

кто помнит, как свет сжимается в ладонь?
какой же привкус у позавчерашней страсти?
кто видел, внутри как доугас этот сжирающий огонь
когда внутри разорвалось все на части?

и ведомо ль кому как больно может быть
в минуты тишины, стучащиеся в темя?
зачем в постель холодную свою душу заносить
зачем в руках души оставлять больное семя?

смирению неведом слабовольный страх
он каплями прозрачными отразится на полу
как долог путь прозревшего впотьмах
свет видящего лишь сквозь травящую смолу?

ответ заносит ночью запоздалый почтальон
садится рядом и вместо жестов, изящных и немых
вколачивает в дестабилизированное души холодной полотно
линейное повествование истин нечетких и простых

растягивает одеяло из каменных волокон
и укрывает, давит, перехватывает дух
в пространстве из удушья и умалишенья никогда не будет окон
лишь будет что-то, правдой кромсающее слух

не нужно пальцами пытаться воздух ухватить
песок, лёгкий заведомо, заполнит пустоту
бездушное в еле живом будет, распространяясь, гнить
покуда будет отвергать цинизма наготу

но смерть не причинив, не тронув даже волоса на теле
лишь мельком, на секунду, сознание задев
кто же расскажет, как раздробили звуки сердце на самом деле
ночь отодвинув, в одеяло заперев?

подскажет ли, как было все, не скрывая правды?
и сможет ли отдать на попечение грусти и тоске?
как пережить придётся, начиная все сначала
подать руку безумию, и взгляд оставив в прозрачной тишине?

нет, не устанет биться под проклятием конвульсий пульс
нет, опять все станет так, как было сто лет назад, давно и раньше
но сердце сожмётся, хоть даже на секунду остановившись, пусть
опять начнёт тело движение дальше по темноте и фальши

и праздный полдень тоски бросает тень
склоняя к мысли о пустотелости всего
и безразличие этих прямолинейных стен
выводят праздник в никуда из ничего

читая завтра новости позавчерашних дней
поскольку голоду, увы, неведом вкус
в этом движении средь бесконечных вниз петель
кто-то взвалил на плечи старый груз