Легонько

Твои губы не смеются, платье порвано.
Ты звучишь, как романовский гимн в пустой камере.
У тебя отобрали шнурки, чтобы точно
Не повесилась в момент ожидания.

Спускают собак, отдают приказ - «до мяса».
За волосы оттаскивают к мертвой стенке, уже не верь,
Смысл сопротивляться рвется вместе с дорогой тканью платья,
Туфли летят с громким треском в железную дверь.

Блики в глазах, чужие лица плывут сквозь осознание –
Великий потоп абсолютно не страшен.
Удар. Удар. Удар. «Не смей умирать, дрянь!
Рыдай громче, сука, я хочу тебя слышать!»

С каждым шлепком по местам встают истины,
С каждым словом ощущаются никчемности Христовы.
В очередной раз приходится понимать, что я и ты –
Бронежилет для очередной великой Империи.

Заскрипит разбитое радио, проснется в крови липкой,
Омоет раны, оставит ножи в груди, звонкость сменит на хрип.
Послушно опустится на колени снова, покорно снизу:
«Я буду верой и правдой служить, мой – очередной – Господин.»