Она стала такая спокойная, такая красивая

Она стала такая спокойная, такая красивая,
такая желанная, такая чужая.
Смотрю на неё и думаю: осилю ли
одиночество, если её потеряю.
Она ходит по дому, готовит завтрак, гладит вещи,
заправляет постель, оставляет чуть сладкий запах,
приходит с работы поздно, примерно в десять,
апатично бросая усталое «задержалась».
Глаза её блестящие и безумно синие,
такие спокойные, полные равнодушия.
будто всё решено, будто всё у неё рассчитано,
будто где-то за пазухой в тайне хранит оружие.

Я боюсь безразличия, оно тяжёлое, ядовитое.
Оно разрушает живое, что греет нас.
Вчера мы впервые спали с презервативами.
Она сказала: когда-нибудь, не сейчас.

Я живу, как преступник в ожидании скорой казни,
боюсь прихода её, вздоха перед словами.
Мне кажется, она кормит кого-то страстью.
Если так, то убью, но кого из нас, я не знаю.
Она засыпает со мной и будто бы не со мной.
Тело рядом,  сама она далеко.
Прижимаю её покрепче к себе рукой
и чувствую лишь леденящее «ничего».
Мне раньше казалось её огня
хватит нам на двоих на любую ночь.
А теперь в ней витает гулкая пустота,
Я не знаю, что делать и как это превозмочь,
и как это изменить, исправить, свести на «нет».
Дальше играть, а может быть напрямик?
Готов ли я буду услышать её ответ,
останусь ли жив, или сразу в висок убит?

Я впервые так сильно боюсь, но она не слышит.
Говорит, чтоб не нёс чепуху, мол, полно забот.
Перед тем, как тебя повесят, ты глубже дышишь,
становится вкусным обыденный кислород.
И я знаю исход, я давно его проиграл
в голове. Она хочет сказать и вдыхает ртом.
Я целую её, говорю: «мне пора бежать,
а расскажешь…
расскажешь мне всё
потом.