Гав!

Негритянкою неодетой
Вертит ночь моё время вспять.
Надоедливый храп соседа
Вновь мешает спокойно спать.

А стекло отделяет темень,
Тучи космами порождённую.
Я уже не смотрю на время,
Пускай время же подождёт меня.

За окном лишь собачья свадьба,
Как и я, всё не спит и воет так,
Что охота к ней подбежать бы
И завыть горько-обездоленно.

Хоть секунду без проблем ваших
Пережить дайте мне на улице.
Возле мусорки проблевавшись -
После той злополучной курицы, -

Покатился бы я, как глаза мои
Псины вшивой - без рода, без имени.
Магазинов витринами, залами
Город злобно бы подразнил меня.

Я взошёл бы на холм, посмотрел б на Луну,
Робко прячущуюся за тучей,
Попытался б понять - ведь никак не пойму:
Что она так трусливо-беззвучна?

Я б её вопрошал, я б старался,
Даже если бы лунный конвой
Приказал мне скорее убраться,
Пригрозив отвечать головой.

И прождал бы я так до рассвета,
Очень блёклого, как потухшего.
Возвращаяся по проспекту,
Я воспрял бы, надеясь на лучшее.

В пустоту бы от радости гавкнул я,
Обозвав Луну про себя нимбом.
Лай бы стал в пустоте затихать, скуля,
Безответный. И я поник бы.

Снова боль б ощутил, снова стал бы уныл,
Ведь не зря прогоняет конвой:
Все кричат ей мольбы, только вот для Луны
Все мольбы-то - бессвязный вой.

Негритянка, замёрзнув и проголодавшись,
Пальцы тонкие в город вонзает.
Ей так плохо, что нет дела до проблем наших -
Она по снегу ходит босая

И, закутавшись в плат пуховый,
Всех неспящих тихонько жрёт.
Ей без разницы, вой ли, слово ль -
Время здесь никого не ждёт.