Последний выстрел

Рассвет. Утро 25 июня, 1944 года ознаменовалось порта Шербур массированным обстрелом союзного флота. Немецкий гарнизон под командованием генерал-лейтенанта Карла-Вильгельма фон Шлибена уже 5 дней пыталась удерживать окрестности полуострова. Недостаток провианта и боеприпасов уже сказался на боевом духе солдат, несмотря на то, что командование прислало партию железных крестов для награждения и усиления моральной стойкости солдат. Несмотря на огромное количество солдат, ситуация складывалась не в пользу фон Шлибена, т.к. гарнизон состоял по большей части из ополченцев, списанных на берег матросов и утомленных солдат собственного корпуса фон Шлибена, 79-го. Оборона критически не справлялась. Несколько дней назад генерал Коллинз отдал приказ о наступлении и вот уже как два дня, американские дивизии зачищали немецкие укрепления. И вот, 25 июня, береговые укрепления Шербура были обстреляны союзным флотом. Разведка доносила, что в город были отправлены британские коммандос, но что командование приказало отправить группу обороны для встречи.
Ефрейтор Герман Клюге, 35-летний немецкий снайпер, сидел на чердаке здания. По данным разведки, на пути Германа должны были появиться спецвойска. Отлично. Самая лучшая охота. Цели хорошо организованы и подготовлены – будет непросто. Эта охота может стать последней, т.к. любая ошибка может стоить ему жизни. Ефрейтор знал, что самым результативным будет лишь один – первый выстрел. Потом мишени узнают, что он здесь. Именно так, не противник – мишень. Уже давно, ещё со снайперской школы, Герман привык, каждый объект, видимый сквозь оптический прицел – мишень.
Прижав к себе верную винтовку Gewehr 43, снайпер устремил взгляд через оптический прицел. Классическая позиция на чердаке, на расстоянии метра от окна, открывала хороший обзор. Сейчас в простреле Германа находилась вся улица. Улица была довольно протяжной, около 300 метров, но снайперу не требовалось и того: 43 версия Gewehr позволяла прицельно бить до 400 метров, а в теории, и на 1200 метров. Вход в дом был заминирован по хитрой схеме, т.ч. если бы в дом захотел зайти кто-то кроме самого снайпера – нежданный гость получил бы сюрприз.
Несмотря на взгляды Германа на мишени – он не был плохим человеком. И уж тем более, не разделял взгляды нацистской идеологии. Но что поделать? Бежать нельзя, отступать тоже. Да и бросать сослуживцев, коль уже влез – не хочется. Пехота давно прозвала Клюге хранителем (der W;chter) за то, что всегда прикрывал их в бою.
Но сегодня ситуация складывалась не в сторону вермахта, и даже прославленный своей точностью снайпер не мог защитить своих «подопечных». Американские дивизии полным составом двигались навстречу вермахту, и капитуляция была неизбежна. Герман понимал это, но всячески отгонял от себя страшные мысли. Неизбежного не отвратить. Но приказ есть приказ.
От размышлений ефрейтора Клюге отвлекла мелькнувшая, в переулке тень. «Наши уже давно на позициях, значит, это мишень», подумал снайпер и ухмыльнулся. Взор голубых глаз был направлен к тени. По нашивкам он узнал сержанта. Вторая тень – ещё сержант. Третья тень – капитан – наш клиент.
Герман посмотрел на тряпку, привязанную к соседнему флагштоку – ветра не было. Позиция располагалась со стороны солнца – враг его не увидит, даже если захочет.
Капитан переместился на защищённую позицию – большая ошибка. На этой позиции капитан скрыт от подавляющего огня пехоты, но полностью открыт для снайпера, который находится выше.
Герман затаил дыхание. Противник на расстоянии 150 метров. Ветра нет. Взят запас на баллистическую траекторию. Снайпер прислушался к собственному сердцебиению.
Стук.
Противник взят в прицел.
Стук.
Задержал дыхание.
Стук.
Нажал на курок…
С негромким хлопком «гевер» выплюнул в противника чуть меньше 13 грамм свинца. Ещё через секунду капитан упал, как подрубленный. Герман воспрял духом.
Но радость была недолгой. Противников оказалось 3 (считая убитого капитана). Двое сержантов открыли по позиции снайпера шквальный огонь, не понимая, из какого окна был сделан выстрел.
Снова грянули орудия новенького «Миссури».
Как невовремя. Третий залп корабельной артиллерии громыхнул вдалеке и Герман почуял неладное. Через пару секунд его оглушило. Снаряд от 406 миллиметрового орудия попал в соседнее здание, выворачивая его на куски и разбрасывая шрапнель и кирпичи во все стороны. Позиция Германа была завалена с самим Германом. Кусок перекрытия угодил Клюге в правое плечо, лишая его возможности использовать основное оружие. Оставался только пистолет браунинг.
Оглушение прошло быстро, но также быстро и пришло осознание провала.
«Один выстрел… Всего один». Такова была цена его жизни. Один выстрел и глупая идея превосходства нации. Он понимал, что жить ему оставалось не больше нескольких минут. Он умрёт либо от потери крови, либо от руки сержанта британцев.
Неожиданно, разум Клюге понёсся в воспоминания. Детство в Штарнберге, где он любил гулять по Лойтштеттенер Мос. Родной дом. Чемпион по соревнованиям округа Бавария по стрельбе. Пункт призыва в Мюнхене, куда он пришёл в день своего совершеннолетия, 10 марта 1927 года. Снайперская школа в 35-м. Штурм Арденн. Париж. Губы Гретты...
Выход пришёл в голову сам. Он не будет ждать своих палачей. Он не будет ждать безвольной смерти. Он уйдёт на своих условиях.
Стук.
Курок взведён.
Стук.
Задержал дыхание.
Стук.
Нажал на курок…