Последний Новый год

Перетасуется колода,
всё встанет на свои места,
и тайна прожитого года,
вне календарного листа,

затеплится радужной тенью
на рваных кромках бересты.
И все оттенки сожаленья
займут пространство пустоты.

Та боль, что сердце иссушала
по малой толике сойдёт
на нет. По толике. По малой.
И будет новый «Новый Год».

И новый смысл у наших песен,
и старый смысл у новых слов,
и этот странный первый месяц
в начале года – месяц снов.

Рождественская полночь грянет –
колокола зайдутся вновь.
Неугомонные миряне
опять испьют христову кровь.

За новым «Старым Новым Годом»
нахлынут скука, немота.
И дёгтем в вечной бочке мёда
в крови забродит маета.

И до костей прохватит снова
крещенский холод. Как тогда.
И в полыньи нырнут панове,
месье, сеньоры, господа.

Весь мир омоется водою,
росой, дождями, снегом, льдом.
Во сне, наивные, с тобою
по водам об руку пройдём.

По эллипсу, а не по кругу
рассыплет чётки чисел год.
Мы вновь потянемся друг к другу,
но что-то не произойдёт.

И, вроде, будет всё, как было,
но было много зимних слов.
От них, струящаяся в жилах,
должно быть, выстыла любовь.

«А если не в словах причина,
то в чём? Зима, мне дай ответ».
«Да просто женщины с мужчиной,
таких, как раньше, больше нет».