Таланту Соколова-Микитова. Перед самой зимой!

    Все в поле и в лесу себе на зиму дома построили. Дорожку к дому никто из них  не забудет!
Под ёлочкой, под зелёной еловой лапой, строит свой дом заяц-беляк.
Пока шубку серую на белую не поменяет, ему ёлка защитой будет.
    Белка переменила на зиму шубку, починяет гаюшку - гнездо, чтобы не надувало в гаюшку снегу.
Лисичка-сестричка бегает по полям, ищет мышиные норы...
Ёж-ежович накрылся палым листом, заснул на целую зиму.
Крот глубоко ушёл в землю, застыл до тёплой весенней поры!
    Белые ласочки и лесные мышки - поглубже в мох, под древесные корни спрятались .
Лягушки-квакушки в мох, в ил на прудах зарылись.
Будут лежать до самой весны недвижно, тепло мохом укрылись.
    Застыли под хворостом юркие ящерицы.
А лучше, а теплее всех Михаилу Михайловичу.
Забрался он в берлогу, припал к лапе и - на боковую. Не страшны ему морозы и метели.
Будет всю зиму сосать лапу, видеть лесные сны, слушать, как скрипят над берлогой высокие ели.
     Хуже всех бездомнику волку:
Будет он долго и жалобно петь на перекрёстке свою горькую волчью песню:  «У-у-у!» - «У-у-у!» - «У-у-у!»
    Подули холодные ветры.
Деревья ждали снежной зимней одежды, голые стояли. Как им зимы ожидать – им виднее.
А вот ели и сосны стали ещё зеленее.
   Много раз большими хлопьями начинал падать снег. Просыпаясь, люди не узнавали поля:
Такой необыкновенный свет светил в окно.
А потом снег таял.
И снова всё кругом: деревья, крыши домов, дороги становилось всё серым, как одно.
    Ночью выпал снег да так и остался. Ночной снег на зиму ложится. Пришла зима – ни дождей теперь, ни гроз.

____
Соколов-Микитов И.С. Перед зимой.
Все в поле и в лесу себе на зиму дома построили.
Под ёлочкой, под зелёной еловой лапой, строит свой дом заяц-беляк. Пока шубку серую на белую не поменяет, ему ёлка защитой будет.
Белка переменила на зиму шубку, починяет гаюшку — гнездо, чтобы не надувало в гаюшку снегу. Лисичка-сестричка бегает по полям, ищет мышиные норы... Ёж-ежович накрылся палым листом, заснул на целую зиму.
Крот глубоко ушёл в землю, застыл до весны. Белые ласочки и лесные мышки — поглубже в мох, под древесные корни спрятались.
Лягушки-квакушки зарылись в мох, в ил на прудах. Будут лежать до самой весны недвижно. Застыли под хворостом юркие ящерицы.
А лучше, а теплее всех Михаилу Михайловичу. Забрался он в берлогу, припал к лапе и — на боковую. Будет всю зиму сосать лапу, видеть лесные сны, слушать, как скрипят над берлогой высокие ели.
Хуже всех бездомнику волку: будет он долго и жалобно петь на перекрёстке свою горькую волчью песню: «У-у-у!» — «У-у-у!» — «У-у-у!»
Подули холодные ветры. Голые стояли деревья — ждали зимней одежды. Ели и сосны стали ещё зеленее. Много раз большими хлопьями начинал падать снег. Просыпаясь, люди не узнавали поля: такой необыкновенный свет светил в окно. А потом снег таял. И снова всё кругом становилось серым: деревья, крыши домов, дороги.
Ночью выпал снег да так и остался. Ночной снег на зиму ложится. Пришла зима...