Баронет XII века. Рецензия

(Андрей Мартьянов. Творцы апокрифов. М., «АСТ», 1999.)

Эта книга – вторая в трилогии «Вестники времен», как следует из «Послесловия автора». Когда автор пишет после- или предисловие к собственной книге – поневоле настораживаешься. Поскольку понятно, что за этим действием стоит неуверенность в том, что в книге высказано все, чтобы читатель писателя понял, и надо чего-то добавить. Как правило, настороженность оправдана. Когда ты идешь с хорошей пьянки, хорошей не только с точки зрения количества и качества выпитого продукта, но и компании, разговоров и т. п. – упаси тебя кто угодно зайти в рюмочную, даже если ты абсолютно уверен, что недобрал. Кончается это, как правило, плохо – если даже не вытрезвителем, то головной болью и неумолимым желанием похмелиться, что плавно перерастает в запой.
Автор (на обложке он в одиночестве, но на титульном листе обозначена еще и Марина Кижина) совершенно удовлетворен своим творением, – собственно, иначе и не бывает, но зачем об этом громогласно заявлять? «…из наших текстов о Средневековье можно узнать об истории Европы куда больше, чем из институтского учебника» - гордо заявляет Андрей Мартьянов. Что, мы читаем фэнтези для того, чтобы узнать историю Европы? Ну, предположим, что как раз для этого. И что мы узнаем уже на 11-й странице? Один из главных героев оказывается баронетом. Это в XII-то веке! Титул баронета, к сведению исторически просвещенных авторов книги, появился в Англии лишь в XVII веке… Подобных ляпсусов хватает в романе, но перечислять их было бы слишком скучно.
Ну, да ладно… Претензии к книге – совсем иные. Претензии сии сводятся, во-первых, к самой простой из них (остальное – следствие): если ты умеешь грамотно строить фразы, сочинить какую-никакую фабулу и даже выстроить сюжет – не надо писать, пока у тебя не появится хоть какой-то оригинальной мысли. Или хотя бы неоригинальной.
Мысль, впрочем, присутствует в тексте книги – но, к сожалению, не в самом романе, а в послесловии. И мысль сия небанальна, - я даже процитирую ее: «Славянское фэнтези (в оригинале – на латинском алфавите; такие вот «гей, славяне!»…) прежде всего произведение, с исторической и литературной достоверностью передающее психологию людей древности, подробности их быта, смысл обычаев, верований и законов, разъясняющее прежде всего мифологический, а затем и социальный менталитет человека прошлого. И не важно, кого описывает автор – русов, кельтов, готов, венедов…» курсив Мартьянова).
Прекрасно. Удивительно. Мысль? Конечно. Оригинальная? Весьма. Но позвольте, даже согласившись с автором в определении, спросить его: а неславянское фэнтези – это нечто иное? Чем отличается англосаксонское фэнтези от славянского – тем, что психология людей древности, которую, как следует из определения, славянские авторы знают безупречно, у англосаксов должна описываться с литературной недостоверностью? А восточное фэнтези, видимо, не описывает подробности быта и смысл обычаев?
Дорогой и уважаемый Андрей Мартьянов, кажется мне, что, когда Шкловский написал свою первую литературоведческую работу, перевернув этим всю филологию – так это произошло потому, что он был все-таки Шкловским, а не Васей Пукиным или Андреем Мартьяновым…
Сюжет книги банален, и для чего в ней присутствуют сатанинские силы, я догадаться не смог. Можно было обойтись и без них.