Обстоятельства жизни. Глава11

               
         Мы с мужем обосновались в большом, уютном посёлке, районном центре,устроились на работу. Нам выделили благоустроенную двухкомнатную квартиру, как и обещали. И всю прошедшую зиму с особенным наслаждением пользовались «благами цивилизации»: не надо было топить печь, выгребая золу, носить и выливать воду!

И я никогда бы не поняла этого, если бы не пожила в той самой деревне без элементарных бытовых условий. Сын пошёл в школу, так что моя жизнь потекла со всеми повседневными заботами и радостями. Конечно же, мы интересовались тем, что происходило в знаменитом колхозе после нашего отъезда.

         Муж даже как-то встретился с Кулаковым на каком-то совещании и был поражён видом председателя! Печальный, он всех сторонился, ни с кем, ни о чём не разговаривал. Весь район знал о его положении. Молвы и пересудов хватало! В колхозе работали различные комиссии, были даже из областной прокуратуры.

         Единственное, что сказал тогда Кулаков при встрече Михаилу, было: «Как же ты был прав!..» Но что мог сказать ему Михаил в ответ? Да и за меня, за то, как Кулаков обошёлся со мною, ему тоже было обидно…

       В разгаре лета пришла ужасная весть о смерти моего любимого дедушки! И мы с мужем поехали за триста километров в деревню, где   навсегда осталось вместе с дедом моё счастливое детство. Всю долгую дорогу я вспоминала свои лучшие годы, проведённые рядом с дедушкой, самые радостные моменты жизни, и у меня в глазах стояли слёзы, которые   и не сдерживала…

       Наконец, приехав, я ступила  через родной порог дедовского дома на покривившиеся деревянные полы. И вспомнила, как часто  их мыла, эти крашеные ступеньки родного крылечка, и как дед сдержанно хвалил меня за наведённую чистоту, и как всегда хотелось порадовать его ещё и ещё, поэтому старалась из всех сил! Да и в этот раз сразу же взялась помыть полы своими руками, чтобы проводить любимого дедушку в последний путь.

      В доме было очень много народу: проститься пришли почти все жители деревни. Старушки плакали, прощаясь с ним, причитая: «Сердечко ты наше! Не бросил ведь нас в самые голодные годы, помогал, чем только мог, рискуя своей жизнью!..» Из района тоже приехали первые лица, ведь дедушка был первым председателем колхоза, вернувшимся с войны. Он  возглавил колхоз в трудные послевоенные годы и поднял его. Его затем направляли в самые трудные участки, тоже председателем колхоза, и он везде успешно справлялся с заданием.

     Мама мне часто рассказывала о том, как в те страшные сталинские годы, когда за малейший промах, какой-нибудь проступок, люди жестоко наказывались. Но дед, видя страдания женщин с детьми, у которых с войны не вернулись мужья, несмотря на зоркий взгляд следящего за всеми всё видящего уполномоченного из райкома партии, оказывал им большую помощь. Он звал этих женщин на работу в колхоз, раздавал дырявые мешки, чтобы они их залатали,  а сам украдкой отсыпал им туда немного зерна, спасая сирот от лютой голодной смерти…

         Похоронив деда, мы вернулись домой, где нас поджидала ещё одна страшная новость. В самые жаркие дни сенокосной поры потерялся Кулаков. Ходили разные слухи, но верить в самое худшее не хотелось.  Для меня как-то странным показалось, что день похорон моего дедушки совпал с днём исчезновения Кулакова…

          Ранним утром того дня, когда председателя видели в последний раз, как обычно, он на служебной машине выехал на родные поля. Хлебные колосья, начавшие желтеть раньше срока, жаждали воды. Объехав все колхозные поля, на одном из них, где рос тот самый могучий дуб, Кулаков  остановился. Он стоял, тяжело дыша, и смотрел куда-то вдаль. Той неизъяснимой радости, радости жизни при виде родных просторов, как раньше, он не ощущал.
Затем с застывшим, как камень лицом, автоматически сел в машину и поехал по бригадам.

       Внешне всё шло своим чередом: люди всё так же трудились, всё так же шла подготовка к сенокосу. Кулаков даже разговаривал с людьми, но рассеянно глядя перед собой. Колхозники переглядывались между собой, недоумевая от вида председателя, который вёл себя очень странно, и старались не попадаться лишний раз ему на глаза.

     Они чувствовали и стыд, и страх, и свою вину перед ним после прошедших событий, связанных с ревизией.
       Председатель приехал домой и коротко попросил жену принести бутылку водки. Ольга Петровна не удивилась, потому что так бывало и раньше, и без лишних вопросов подала, собирая и закуску. Она завернула в салфетку пару свежих огурцов, немного сала, хл
еба и всё же робко спросила мужа:
        – Василий, может, ещё что нужно?
        – Я сам знаю, что нужно… – не глядя на неё, произнёс негромко Кулаков и вышел из дома.

     Ольга Петровна увидела в окно, как муж ненадолго зашёл в сарай, затем сел в белую колхозную «Волгу» и уехал. Жена и предположить не могла, что видит мужа в последний раз...

        Где только не искали Кулакова: были прочёсаны все леса на территории колхоза и за его пределами, все заросли вдоль реки, но никаких следов не обнаружили. Лишь не третий день безуспешных поисков его обнаружили.

     Огромное, потяжелевшее тело висело на том могучем дубе, на краю поля. Его машина аккуратно стояла рядом, ни на сантиметр не въехав в колосящееся хлебное поле…Приехавшие за телом люди ужаснулись тому, что здесь увидели!..

         Проститься с покойным, как бывший парторг, приехал и Михаил. Он шёл за большим закрытым дубовым гробом вместе с многочисленными приехавшими из района руководителями и не мог унять в себе терзавшего его необъяснимого чувства вины перед ним.

     Самым  странным  и непонятным для многих  был вопрос, почему на похоронах было так мало колхозников и особенно тех, кто был всегда так близок ему, на которых председатель так полагался во всём…

       На похоронах я присутствовать не могла и всё же через некоторое время посетила кладбище в небольшой деревушке. По заказу районного руководства знаменитому председателю изготовили памятник. С грустью и сожалением я всматривалась в него. Скульптор не совсем точно передал черты лица этого человека, но он уловил  ту самую, едва заметную, грусть и совершенно точно отразил её на каменном лице…

              А спустя всего четыре-пять лет, мы услышали так же и о том, что от сердечного приступа умер и Гребнев, который нашёл вечный покой на том же кладбище в маленькой деревушке, и которого похоронили совсем недалеко от могилы Кулакова…