День сурка

Приходит усталость от дикого стука,
от дикого стука, от свиста сверла -
трещат перекрытия, сколько же в сутки
им нужно там дыр просверлить, чтоб душа

их вновь успокоилась, и в поверечье
они на ступенях воссядут как гриф,
и будут плевать в темноту, развлеченье
то, впрочем, известное. Мой бедный стих

не в состояньи вместить безумия
и злого нахальства забывших свет,
напрасен их труд и старанья, подлунные,
тупая настойчивость и успех

в поселке разрушенном, чем они хвалятся
перед такими же как они,
живыми уродцами из старой кунсткамеры,
откуда их выпустили в эти дни.

Ах, ведь этот мир им представлен заботами
такими суровыми, и всегда
они получают монету за то, что
тяжелое что-то подымут, и полотна

железного тишь взрежут новой пилкою,
или просверлят, или проткнут,
и силой кичатся своей они издревле,
и называют свое дело - труд.

В стране таковой им позволено многое,
но, впрочем, потребности их невелики,
фантазии сон их не балует, строгим
перечнем тьмы они одолены..

Вот в сумерках зимних плетутся с "работы",
которой они утруждали весь день
свое самолюбие, вот берут шпроты,
пивцо и - к скамейке стремятся, и тень

от серого вяза их уж поглощает,
несчастного вяза, что выпало знать
таких вот гостей, голоса пропадают
под этою тенью, и что-то в речах

их пугает и гонит прохожих,
от города этого прочь и скамьи -
но все ж не безкрайни их силы, и все же
есть комната в городе и в эти дни,

где молча поэт вспоминает о свете,
где звуки и грохот не так уж слышны,
и где есть надежда о чуде, о лете,
о том, что свидания предречены

влюбленным, счастливым, что в игры чужие
не приняты тьмою. И улица в дне,
она оживает, и город в России
уже будто бы их предназначен судьбе.

И думаю я - дикий свист прекратится,
вот крик уж смолкает.. И вот новый день
зарею прекрасною здесь возродится,
Россия, Отечество, ты как ступень

к стране величавой, небесной и новой,
где будто летит свежий ветер весны,
и все оживляет.. дорожкой кленовой
к тебе я приду. Все же встретимся мы.