Парижу

Мулен Руж, Нотр-Дам, Сакре-Кёр...
как молитву на пряном твоем языке
задыхаясь твержу, словно птица, зажатая в кулаке.
Я в тебе пропадаю, Париж,

не читаюсь, как руны на смуглой коже руки,
изгибаюсь прозрачной  шеей твоей  реки
увязаю в  пески,
словно сбитая птица, а ты надо мной паришь.

Засыпаешь мои глаза золотым порошком,
продеваешь мою верблюжесть в своё ушко,
бьешь башкой
о железные ребра Бобура – твоего Центр де Помпиду,
что торчат динозаврообразно у всех на виду -
плод фантомных болей твоих ренессансов и рококо.

Ну нет, шалишь,
больше ты меня не обдуришь, Париж.
я то знаю, живешь как и все - днем работаешь ночью спишь,
а по утрам пьешь такой же кофе, как пью и я
и  еще я видела горы мусора и тряпья
и на ссаных матрасах толпы странных людей
вдоль твоих осененных осанной улиц и площадей
и теперь, Париж,  это тоже твоя семья.

Так, что город как город и хватит выдумывать ерунду,
а глаза слезятся, потому что я быстро иду,
я бреду, но брода в твоих перспективах нет,
нет! ничего не шепчу, это только закатный свет
шелестит на губах, собирает меня в слова,
я тебя увидала, Париж, и вот  всё еще жива.

Твои  Шанз-Элизе и непримиримую Пляс-де-Грев
и твой Нотр-Дам, чье имя сам Бог говорит нараспев,
Мон Мартр... Сен Дени... Сакре-Кёр... 
словно клятву на шершавом твоем языке
я тебе приношу  прирученной  притихшей птицей
в открытой твоей руке.