Когда...

Когда совсем сбежало наше лето,
И отцвели ирИсы у озёр,
Мне долго-долго снился дом поэта,
Гуляки... И пылал его костёр,
И клен кивал поникшей головую,
Дымился вечер песенный до слез,
И там, во снах, я все-ж была с тобою,
Справляя тризну ядовитых грёз.

Споткнулась как-то Осень у порога
И закружила жёлтую листву,
Мне подменили жизнь: моя дорога
Наощупь шла к чужому торжеству.
Был проклят день иль был благославенен?
Когда сняла повязку с прежних глаз,
Ко мне опять толпой явились тени,
Но почему-то не было в них нас…

Но был поэт шафранового края,
И «золото холодное луны»,
Он мимо шел, меня не замечая,
С тоской тальянки. В сонме тишины,
Собрав себя, я поняла, что скоро
И память вдруг споткнется невпопад
За трехметровым каменным забором.
И… Господи! Спасибо за Арбат!

За белый снег, чугунные скамейки,
За Мудрость не предавшего Христа,
За наши, всё такие-же, аллейки…
За тени, что хранят твои уста,
Пусть в холоде и пусть без поцелуя -
С годами истлевает даже сталь.
Шепчу, как прежде, тихо «Аллилуйя»,
И греет душу сладкая печаль…
И белый снег тоску мою скрывает,
И льдинки застывают в форме слез,
И мой Поэт вновь рядом, он-то знает,
Как жить бездомным во плененье грёз.