Божья кара

      
     Отрывок № 6 (17)*

          из
               
  Восточной  повести               

        ЭЛЬМИРА


О, если  бы  все  люди  на  Земле
Жили  по  Божьему  Завету  строго,
А  честность  – каждому:  и  ни  войне,
Ни  драк  кровавых,  и  ни  ссор…  иного
Змеиного  зелья  не  стало  бы.  А  лгать
Прилюдно  или  в  родственной  среде
Лукавить  было  бы  постыдно.  Знать
Об  этом  дети  наши  могли  бы  где?
Конечно,  в  школах, ВУЗах!  В  семьях
Царил  бы  мир  и  о  разводах
Не  мыслил  бы  ни  президент,  ни  тот
Кто  у  станка,  руля  авто  и  даже  кто
Метёт  дворы  и  улицы.  Мы  все  при  этом
Знали  бы –  что,  где, когда,  и  делали  своё,
И  жили  бы  в  прекрасном  коммунизме,
Который  в  Библии  Господь  нам  описал,                1)
А  классики  всё  это  п`оняли  и  в  альтруизме
Нам  завещали  жить,  любить  и  верить.
Но  паразитам  уж  не  по  зубам
Всё  это  снизу  вверх:  они  и  ныне  там.
В  их  обиходе  ложь,  цинизм  и  алчность:
Они  в  пути  и,  Богом  прикрываясь,  нам
Говорят  и  пишут  дурь,  но  праздность
В  их  среде.  А  в  ней – непрезентабельный   Айткул,
Поклонник  пышных  фраз  и  револьверных  пуль…               
              *                *                *
Айткул   при  этом  кал  с  себя  смывая,
Натужно  думал,  где  же  он  не  так,
Как  надобно,  себя  повёл.  Бывая
В  иных,  и  даже  смертных,  схватках
Не  пропускал  удара,  от  драк
Он  лишь  крепчал.  А  тут  на  людях
Так  «облажался»… Любезные  мальчишки
Айткулу  принесли   дрова,  хворост  и  спички:
Костёр  на  славу,  нательное  бельё  парит…
Он  вытащил  из  схрона  полбутылки   водки,             2)
Добытой  ранее  и  недопитой:  теперь  уж  кстати!
Всё  также  медленно  с  изыском  из-под  руки
Он  вынул  нетронутый,  резервный   револьвер,
И  приступил  к  повторной  репетиции.  Увы,
Желаемый  типаж  не  получался  и  в  этот  раз:
Он  нервничал  и  стал  бубнить,  а  ветер,
Что  сквозил  меж  скал,  смог  разносить
Его  все  ахи-охи.  Собрались  люди…
Они  все  видели  айткулово  позёрство.
Средь  них  Эльмира  и  подоспевшая  Фатима,
Которая  вослед  за  ними  шла.  Их  любопытство
Имело  смысл.  Айткул  был  наг  по  пояс,
Не  ведая  ни  зрелища  и  ни  гримас  судьбы
От  шума  водопада. Он  воплотился  в  дерзость.
И  наглость  в  нём  вдруг  поняли  соседи,
Да  так,  что  хохотнули  все.  Им  судьба
Такого  зрелища  в  горах,  на  высоте,  у  дома
И  рядом,  увы,  да  не  представила  бы  случая
И  даже   в  сладком  сне.  Все  знали:  никогда!
Эльмира  с  улыбкой  всех  утихнуть  попросила.
А  тот,  поистине  паяц,  уж  воплотился  в  роли:
Смелость   возымела  вид,  и  прочая  надменность
Им  овладели.
                Айткул
Эльмира!  Я  пошутил,  как  ты  со  мной  шутила…—
Привстал  и  с оголенным  телом,  уже  уверенный,
Чуть-чуть  иначе, чем  ранее,  улыбчивый  стоит,
Хотя   обмытый  водами,  но  держит  вид. —
Нам  ссориться  нельзя!  Ведь  мною  ты  любима,
А  если  так –  есть  способ  и  весьма… надёжный.
Ты  говоришь,  что  я  люблю  тебя  притворно.
Ты  говоришь,  что  кровь  в  любви  моей.
И  думаешь  так  мрачно  и  зазорно?!
А  я  готов  на  жертвы…  Вот  смотри! —
Он  ствол  к  груди  своей  поднёс
И  ждал  призывно  торжествующий…
Соседи  прыснули  со  смеху –  одни,
Другие  ахнули, восприняли  всерьёз.

Какое  жалкое  и  глупое  видение!
И  не  придумаешь  так  скоро.  Наяву
Мы  уже  видели  не  раз  такое.
Мужского?! – и  не  скажешь:  не  к  лицу
Мужчине  быть  в  подобном  положении:
Мужчины  нет!  Там – место  сорванцу.
Но  отодвинем  миг  смешного  представления
Паяца  местного:  не  скажешь,  что  сглупил –
Экспромтом  роль  свою  творил
И  думал  наперёд,  что  умный  лишь  один.
И  это,  как  ни  странно,  будет  он:
Переиграл, «сгорел», как  видно,  на  корню.
Не  будем  за  любовный  и  маленький  провал
Бранить  его,  забыв  про  цель  свою.
Он  будет  нужен  нам  намеренно,  дабы
Оценку  дать  его  житью- бытью
За  пр`ожитые  годы  и  всем  нам,
И  девушкам,  уж  склонным  к  чудесам.
Раздался  выстрел.  Он  «умирал»…               
« И  надо  же  так  явственно  пред  смертью
Паясничал  как  мог!  Во  всём  виновен  сам…—
Сказала  как-то  медленно,  Эльмира  наклоняясь
Над  телом: —  О,  мой Аллах,  я   извиняюсь:
Он,  как  всегда,  здоров  и  жив.  Вот  так,  Фаина,
Я  всё  проверила.  Их  нет  ни  в  юрте,  ни  в  чапане.                3)
Такие   вести… Теперь  сама  воюй  с  ним. Судьбина
Твоя –  не  сахар:  люби  его  и  в  яви,  и  во  сне. —
И  наклонившись  к  уху: —  револьвер,  да  и  патроны,
Что  в  чапане  до  этого  предела   вшиты  были,
Ждут  хозяйку.  Поверь,  я  благодарна  тебе  вдвойне
За  понимание, как  женщина,  на  самом  деле…
Аллах  всё  знает. Да  будет   жизнь  твоя  мадонны! —
И,  обратившись  к  публике,  Эльмира  улыбнулась: —
Смените  ему  нижнее  бельё.  Он  будет  жить
Сегодня,  завтра  и  наперёд  лет  сто…»

С  разбега  плюхнула  в  седло
И  вихрем  ускакала  от  Айткула.
Она  все  эти  дни  была
С  одной  заботой –  мысль  сверлила
О  брошенном  отце,  и  мрачная  могила
Ещё  не  приняла  поверженного  тела,
Но  и  душа  без  слёз  её  едва  слетела,
И  ждёт  прихода  дочери,  как  благодарность,
Быть  может,  за  жертвенность  его  и  чувств
Несказанных  пред  смертью  праведной.
И  оттого  Эльмиры  сердце  надрывалось.
И  оттого  ей  захотелось  быть  одной…               
« Скорей  туда,  где  он  недвижим,
Ещё  лежит,  наверно,  там…
Среди  разбросанных  дувал,
Растерзан  злобной,  грубой  силой.
Спешу  к  нему,  лечу  скорей –
Отец  родной  и  сердцу  милый.
И  ты,  Джусуп,  приди  живой
И  обними  свою  Эльмиру…»
Она, пришпорив  вновь  коня,
Помчалась  прочь,  минув  дувалы,
Навствечу  дальнему  джайлоо,
Навстречу  ветру  и  огню.               

Как  только  за  скалою  дальней
Исчезла  на  коне  Эльмира, –
Открыл  глаза  Айткул,  и  тут  же
Отпрянули  в  испуге  все.
История не знала, где  бы  видали,
Как здесь, под  небом  и  луной
Такие  страсти  возникали.
Поочерёдно,  кто  поближе,
Ещё  вначале,  по  приезде
Айткула,  а  затем  Эльмиры,
Они  следили,  а  затем
Бежали  также  в  глубь  аула
И  сообщали   всё,  что  знали.
И  так,  устроив  карусель,
В  конце  концом  они  собрали
От  малого  и  до  велика
Посёлок  весь.  И  тут  Фатима:
« Вставай!  Одень  штаны  и  брось
Потешить  люд: всё  надоело! -
Айткул,  не  ведая  где  есть,
Вскрыл  барабан  у  револьвера,
К  глазам  своим  его  поднёс:
—  Ну  вот!  Остались  боевые…—
Без  тени  скорби  произнёс.—
Теперь  пойдёт  игра  иная:
Сама  поймёшь  как  я  не  глуп!
Услышишь  обо  мне,  Эльмира!
И  вспомнит  в  муках  твой  Джусуп,
Глядя  на  прах,  останки  мира,
Которому  он  посвятил  свой  долг.
Не  будет  вам  сиять  Пальмира:                4)
Я  так  сказал,  коли  я  тут!
Но,  впрочем,  мысль  есть  для  примера…
                Фатима
На  этом  наш  спектакль  окончен.
Спасибо  вам  за  пониманье  очень…
И  за   вниманье  к  новому  сценарию
Под  небом   и  луной.  А  по  вашему  желанию
Готовы  мы  всё  повторить…  для   смеха.
Теперь  расходимся.  Поблагодарим  Аллаха:

«Инша-ал-ла-а» —  разноголосицей  аул  пропел.                5)
Айткул  всё  понял,  но  что-то  возразить  не  смел.
Его  глаза  вмиг  закатились  вверх,  и  он  упал
На  самом  деле,  без   вывертов  пропал…
Фатима  вслед  за всеми  ушла  на  край  аула.
А  поутру  его, как только  не  звала,
Нигде, увы,  и  следа  не  нашла.               


Примечания: 1) «… в Библии Господь нам описал» — Книга книг на самом деле  есть  учебник о социальной справедливости, морально-нравственных  истоках поведения для бедного народа; о том – все проповеди Иисуса Христа. Во «Втором  послании к фессалоникийцам святого апостола  Павла» всё написано и для нынешнего обывателя,  ибо оно актуально (НЗ, стр.250), а в 3:10  прямо для скептиков: «…Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь»; и далее по тексту см. 8,9,11,12  абзацы  по этим  вопросам; эксплуататоры перво-наперво приватизировали Церковь и провозгласили себя наместниками Бога на планете Земля.
2) «…из схрона» – место, где хранятся вещи, предметы первой необходимости и т.д.
3) «…ни в чапане» –  чапан  есть  халат в национальном  варианте, здесь  попытки женщин найти списки агентов «спящих ячеек», составленных Айткулом и оставленных  им  же  по пути следования в родной кишлак.
4) «… сиять Пальмира» – так называли в те времена Санкт-Петербург, затем – Петроград,  Ленинград как Северная Пальмира России.
5) «…Иншаалла»  – если угодно Аллаху, если Бог даст, хвала Аллаху.
           Предыдущие отрывки смотрите в прологе под рубрикой "Эльмира"
*)Дабы читатель смог полно понять сюжет настоящего отрывка, ему необходимо ознакомиться хотя бы с 1-2 предыдущими отрывками (№№4-5) этой же повести.                178/20
                Начерно - 1968 г.,г. Фрунзе
                Набело - 1992 г.