Шёл трамвай...

                Наташе Перстнёвой

Прошлое навалено в углу:
Кубики, юла и боль в коленках,
Варежка, забытая в пургу,
Троечный дневник, мешок со сменкой,

К блюду непонятные ножи,
Торт, так и не купленный ни разу.
Глубже – потрясение от лжи,
Нелюбви и гнусной «взрослой» фразы.

Люди, поразившие до «ах!»,
Что по жизни платят неустойку:
В чёрном облачении монах
И безногий, словно кукла, стойко

Прилепив чинарик на губу,
Гладит утюгами шарф дороги.
В белом пациенты на углу –
Скорбные душой. Ошейник строгий –

Страшный, жёлтый дом наискосок
С бельмами покрытых краской окон.
С рваным шрамом выбритый висок,
С золотою фиксою и сроком –

Вор-Иван. В халате, как матрас,
Собирающий старьё татарин.
В скрипе кожи Жора – лётчик-ас.
И живущий на «казёнке» барин.

Там мои глаза на пол-лица.
Дырка рта – вторая половина.
Жизнь, как «ламца-дрица гоп-ца-ца»,
Как трамвай…так и помрёшь невинный.