У фауны судьба непростая...

В агонии бьётся рыба о лёд,
минуты её сочтены,
рыбак без улова домой не уйдёт,
а блюда из рыбы вкусны.
Светило взирает спокойно,
рыбак же доволен собой,
ведёт себя вроде пристойно
и здесь у реки не чужой.
А рыба уже затихает,
дышать не способна на суше,
всё реже о лёд ударяет,
и стук этот глуше и глуше.
Ещё пожила бы охотно,
её приняла бы река,
в которой жилось ей вольготно...
Пугала лишь тень рыбака.
Тревожила рыбу нередко,
над речкой она нависала;
крутилась незримо рулетка,
и дни рыбьей жизни «считала».
Выпрыгивать ей приходилось,
опасность увидеть чтоб лучше,
а после поспешно скрывалась:
угроза таилась на суше.
А жизнь, жизнь казалась прекрасной,
так нравилось жить этой рыбе;
вот если б исчезла опасность,
несущая рыбам лишь гибель.
Вела себя так осторожно
и тщательно тень огибала,
казалось учесть всё возможно,
но как же она ошибалась.

Уже назревало коварство,
присущее теням зловещим,
и вторглось оно в рыбье царство...
И страх оказался вдруг «вещим».
Червяк аппетитный подвижный
привлёк рыбы дивной внимание,
и вот приговор... Точно, смертный...
Неясно за что наказание.

На холоде сейчас неподвижно,
не жалуясь, не укоряя,
безвольно лежит неприметно.
У фауны судьба непростая...