Брату Майку

Гром ахнул рядом басисто, сочно.
Мы — дети ада. Я знаю точно,
что ты, брат Майк, дружище Стивен...
Мы можем встретиться в Ираке, Сирии.
Ты помнишь взрывы у самых ног?
Сверни косяк с марихуаной.
Нас во Вьетнаме спасал сам Бог,
когда в бреду мы звали: - «Мама».
Давай-ка выпьем! Зачем нам пиво?
Твой виски — тот же самогон.
За тех, кто мёртв, за тех, кто живы
и кто войной приговорён
сидеть за стойкой в вонючем баре,
и слушать кантри, а может, свинг.
Вон на экране в хмельном угаре
пятнают кровью боксёры ринг.
Ведь мы похожи. Ругаем зло
конгресс ваш вместе с продажной думой.
Я знаю точно, что ремесло
стрелять зашили в нас толстосумы.
Что «не убий» - всего-лишь ложь
еврея нищего Иисуса.
Что если скажут, то ты убьёшь
араба, серба или индуса.
Потом — косяк с марихуаной.
Привычный кайф для англосакса...
И сны кошмарные со стоном «Мама»,
пока на биржах считают баксы -
оброк кровавый любой войны,
где жатва — трупы, трупы, трупы...
Дороже стоит миг тишины
в желанном мире, который хрупок.
Но гром всё ближе, вновь ахнет рядом
басисто, резко, кроваво, сочно.
Дружище Майк, мы дети ада.
И с ним повязаны узлами прочными.
А, хочешь — двигай ко мне, друг, в гости.
Нам есть, что вспомнить, перемолоть.
С тобой мы, парень, всего-лишь гвозди
в чью-то тёплую, живую плоть.
Эх, брат мой, Стив, ты плюнь судьбе
в лицо, не бойся злых укусов.
Вина и кровь не на тебе,
а на распявших в тебе Иисуса.