Дитя снега

Славься, зима! Ты чиста, непорочна,
Лес ты засыпала снегом молочным.
В этом безмолвном замерзшем лесу
Граф и Графиня загнали лису.
Нынче с прогулки они возвращались
И меж собой потихоньку общались.

Графиня мила сквозь года оставалась,
И в красоте своей не сомневалась.
Граф любовался прекрасной женой,
Не зная по жизни подруги иной.
Его серый конь шёл теперь не спеша,
С охоты, уставший, рвано дыша.

Графини же конь, вороной, энергичный,
Был к их прогулкам давно уж привычный.
Наездницы платье отделано мехом
Чёрной лисицы, убитой для смеха.
Ножки её в смоляных сапогах
С багровыми шпорами на каблуках.

Задумчивым взором окинув жену,
Граф осознал, что живёт он в плену.
Статной уж больно Графиня была,
Зависти в сердце кольнула игла.
Пасмурным взглядом окинув дорогу,
Узрел безупречность он снега лесного.

«Хочу я девицу», молвил он тут же,
«Белее снегов, даже ярче жемчужин.
Невинную девочку, ангела дар...»
«Не слишком ли муж мой для этого стар?»
Небрежно спросила супруга Графиня,
И в нём всколыхнулась обидой гордыня.

Дорога вилась меж деревьями вдаль,
Поглубже Графиня укуталась в шаль.
А Граф продолжал о девице тужить,
Чей лик бы его смог легко возбудить.
И тотчас увидел он чуть впереди
Глубокую яму доверху в крови.

«Хочу я девицу», воскликнул он сразу,
«С устами алее, чем кровь». Эта фраза
Меж парой повисла тяжёлым укором.
Графиня решилась с ответом нескоро.
«Мой муж дорогой, люди крови боятся,
Кому же такие уста-то сгодятся?»

Нахмурился Граф и пришпорил коня,
Ни слова жене больше не говоря.
В молчании ехали долго они,
Пока не увидели птицу в тени —
То был старый ворон, сварливая тварь,
Погибели вестник и падали царь.

Подумав о чём-то, взглянул Граф на птицу,
И вновь произнёс он: «Хочу я девицу,
Чьи локоны ворона будут черней».
Графиня взъярилась, что стая зверей,
Но лишь прозвучало его пожелание,
Повисло в лесу гробовое молчание.

Все птицы замолкли и ветер пропал,
Природа почуяла злой ритуал.
Шагов скрип раздался в лесной тишине —
Нагая девица явилась во тьме:
Молочная кожа, рубиновый рот,
Доверчиво к Графу видение льнёт.

Немедля мужчина с коня соскочил
И барышню нежно в седло усадил.
Графиня молчала, но взгляд выдавал
Горькую ярость и злобы накал,
Бесы плясали во взоре её,
Вернуть возжелала Графиня своё.

С руки сняв перчатку, она улыбнулась,
Бросила в снег и хитро усмехнулась:
«Подай её, милая, что ж ты молчишь?
Упала перчатка, а ты всё сидишь».
Хотела Графиня пустить коней вскачь,
Чтоб не могла их девчонка догнать.

Но Граф возмутился: «Всего лишь перчатка!
Куплю тебе сотню таких, мне не жалко!»
Яростно сжала Графиня поводья —
Зачем защищает он это отродье?!
Меха с её плеч соскользнули внезапно,
Прижавшись коварно к телу мерзавки.

Мороз впился иглами в тело нагое,
Без платья осталась Графиня зимою;
Поёжившись зябко пустила коня,
Лелея план мести, жалея себя.
Проехали мимо замёрзшего пруда,
Взяв брошку свою, в ожидании чуда,

Закинула в прорубь она украшение:
«Давай, прояви, дорогая, смирение,
За брошью нырни, не хочу потерять»
«Она же не рыба, чтоб в прорубь нырять!»
Слова эти шумом в ушах раздались,
И вмиг сапоги с её ног сорвались.

Совсем уж Графиня осталась нага —
Не знали пощады ни лес, ни снега.
Дрожала она, растеряв всю смекалку,
Мужу её даже стало чуть жалко.
Утратила вмиг она статус и нрав,
Сочувствовал тихо женушке Граф.

Достигли их кони графского сада.
Кольнула Графиню злая досада:
Любимые розы в саду том росли,
Она их сажала в честь вечной любви.
На деву лесную она посмотрела
И приказала в последний раз смело:

«Девчонка, хоть розу из сада сорви
И в честь примирения мне принеси».
Не мог больше Граф слова против сказать
И не посмел в этом ей отказать.
Приблизил коня он к большому кусту,
Где розы всегда оставались в цвету.

Победно девчонка его улыбнулась,
Бледной рукой до куста дотянулась.
Но лишь её пальцы сорвали цветок,
Попалась она, что в капкане зверёк.
С губ алых сорвался болезненный крик,
С коня повалилась она в тот же миг.

Потерянный Граф тут же спрыгнул с седла,
Но понял он вскоре, что дева мертва.
Заплакал мужчина и труп притянул,
Другой же рукой свой ремень расстегнул.
Графиня безмолвно за ним наблюдала,
Его терпеливо в седле ожидала.

И вот Граф закончил, поднялся с земли,
Слёзы уже по щекам не текли.
Внезапно труп с тихим шипением растаял —
Как будто привиделась дева лесная.
Остались на память о ней лишь перо,
Да капелька крови лисицы. Хитро

Вдруг Графиня на мужа взглянула,
Замёрзшие пальцы с трудом разогнула:
Вновь красовались на белых ногах
Желанные туфли на каблуках.
Снова вернулись к Графине меха,
Гладила их ледяная рука.

Граф постоял, на жену посмотрел,
И перед ней как щенок оробел.
Быстро поднял он с земли её розу,
С поклоном, смиренно, спасаясь угрозы,
Подал ей желанный шипастый цветок,
Что преподал ему страшный урок.

Графиня к подарку рукой потянулась,
Но лишь её тонкие пальцы коснулись
Его стебелька, как отбросила тут же
Цветок, что стал больше не нужен.
Страданий Графине хватило сполна:
«Кусается», просто сказала она.