Отдых у моря

Стоя на берегу Чёрного моря, в Ялте, я смотрела вдаль, туда, где стояли на рейде корабли. Волны бились о берег. Пахло рыбой, морем. Я любила этот запах, любила море, и когда оно бушевало, и когда на море стоял штиль.
Я стояла, вдыхала запах его и слушала шум волн.
Плавать я научилась года два назад, но заплывать далеко всё же боялась. Каждый год я старалась приехать сюда,  к морю. Я любила постоять возле него, вдыхая этот запах и смотреть вдаль. Мысли свободно уносили меня к прошлому, то к настоящему, а то и к будущему.
 Сорок дней назад  я вернулась с похорон своего младшего, любимого брата, и мысли о нём не отпускали меня никак.
Вот и сейчас, стоя на берегу, я вновь вспомнила его. Смириться  с его потерей я не могла и не хотела. Мне всё казалось, что он разыграл комедию,  просто пошутил, как он это делал часто.
Память возвращала  меня к прошлому, и мириться с настоящим, в том, что его больше нет, я  не хотела.
Вчера я посетила вновь церковь, но и церковь мне не дала никакого успокоения. Здесь  меня ещё больше душили слёзы.
Ставя свечку ему за упокой души, я мысленно просила всех Святых позаботиться о нём там, на том Свете, если этот Свет есть на самом деле.
   Сейчас же я стояла на берегу и вспоминала своё детство:
«Шурик, погрей меня!» - Я, только что, вернулась с танцев и замёрзла.
Спали мы вдвоём с ним в одной кровати,  тут же рядом стояла кровать тётушки Франи.
Брат всегда грел меня и говорил: «Ну ты и «холоднючая», прогуляла ужин, теперь будешь спать голодной. Но я для тебя кусочек лепешечки спрятал».
У меня потекли слёзы. Я вспомнила последние минуты расставания с ним, перед тем, как закрыть гроб:«Сашка, какой ты холодный, но я не могу тебя согреть так, как ты меня раньше грел». Слёзы вновь полились сейчас по  моим щекам.  Я вновь вернулась к воспоминаниям:
 …Семья была большой и бедной. Детей было шестеро. Отец ушёл на фронт, мать осталась с двумя детьми в Сибири.  Отец не успел вывезти к родным, на Украину, но это, как оказалось, впоследствии,  и к лучшему. Так как немцы захватили в первый же год войны всю область, где находились родственники матери.
Когда  же он вернулся с фронта на побывку, то сына уже в живых не было. Тот заболел скарлатиной и  умер в сорок втором году.
Старшая сестренка долго не могла привыкнуть к тому, что она осталась без братика, да и мать не могла прийти в себя от такого горя.
Отец приехал домой на побывку в сорок третьем году, у него была дистрофия, и его отправили в  отпуск.
Дивизия их стояла на Дальнем Востоке и ждала своего часа двинуться на фронт. Отец  больше не вернулся на фронт, ему была выписана броня.
Здесь тоже, в тылу, нужны были люди. После, родились и остальные дети.
Но вот  уже двадцать лет,  как не было  в живых  и средней сестры. Она ушла из жизни, когда ей не исполнилось и сорока пяти лет,  а сейчас вот теперь и младший братик, Шурик.
 
   Я вздрогнула. Низко пронеслась чайка. В последнее время, любая  птица, подлетая близко ко мне, напоминала любимого брата. Вот и сейчас чайка пролетела низко над моей головой, а потом села, невдалеке.
…«Сашка, это ты?» - мысленно спросила я её. Та тихо подошла ко мне, к моим  ногам и, вспорхнув крыльями, взвилась в небо.
Мне теперь казалось, что Сашка где – то рядом, что он наблюдает за мной.  Я  себя всё время винила, и в чём – то считала себя виноватой перед ним, как и после смерти матери, когда та ушла из жизни.
Я очнулась от мыслей, которые затянули меня  в детство.
Быстро  раздевшись, я  вошла в холодное море. Стоял май месяц. Тепла в этом году не было, и море было холодным.
Все на пляже лежали на шезлонгах и грелись на солнышке, в  море никто не входил. Я не могла уехать, не окунувшись в него. Ведь придётся вновь ждать целый год, чтобы снова его увидеть.
    Холод стянул  моё тело. Я  тихонько ойкнула и поплыла.
Проплыв метров десять, я перевернулась на спину и смотрела на небо, всматриваясь, я искала  там ту самую чайку.
«Сашка, где ты?» - мысленно я обратилась к брату.
Но вдруг, как будто бы, что-то вспомнив, я  быстро поплыла к берегу.  Выйдя на берег, встала так, чтобы лучи  солнца  меня осушили. 
Тело  мое  горело огнём от холодной воды.
Я  набросила на себя  махровое полотенце и подняла голову к солнцу.
И тут в моей голове родились строки:
 
"Я отпускаю брата своего,
И пусть летит душа его
К звезде родной, где дом ее,
Где Львом зовут звезду его.
Там, где спокойно и тепло,
Где вечный рай, кругом цветы,
Поют, наверно, соловьи.
Там нет зимы, нет зла, нет страха.
Он будет там летать, как птаха…
Без дум, без горя и нужды.
Лети, мой братик, - в путь, лети…
Там ждут тебя отец и мать,
Сестра Людмила, старший брат,
Кузины, тети, даже дяди,
Они тебе все будут рады.
Бабуля Анна у плетня
Стоит и ждет к себе тебя,
Там рядом с ней дед Валентин,
А в детстве был он Августин.
Там, чуть подальше – дед Лука
Стоит, и тросточкой стуча,
Зовет тебя к себе в свой дом,
Чтоб ты его не обошёл.
А рядом бабушка-турчанка,
Её дед часто звал «Наталка»,
Ты на неё был так похож!
Ее черты, характер нес.
По жизни был горяч, красив,
И как она, нетерпелив.
Умел поднять ты настроенье,
Где ты бывал, всегда веселье
Там раздавалось, ты же млел…
На всех с улыбкою глядел.

Все встретят с радостью тебя,
Ведь это вся твоя родня.
Живи спокойно там, дыши…
И чтоб без всякой суеты.
Теперь, ты сможешь всё позволить,
Тебе, ведь, лучшее дозволят.
Ты самым  младшим был у нас,
Сейчас пробил твой главный час.
Душа твоя должна лететь,
И только в рай должна влететь…

Я отпустила своего брата.   
Немного, успокоившись, я оделась и быстрым шагом пошла к направлению санатория. 
Сегодня я уезжала из Ялты, уезжала от моря. «Вернусь ли я ещё сюда? 
Сюда, вряд  ли, но к морю обязательно!» - подумала я.