Волчонок

Моя жизнь разлетается в клочья,
Тень хрущёвок в аду смурном.
Не таи горечь участи волчьей,
Ты и сам же в дыму ледяном.

Из родной стаи вызволят ноги,
Пусть их тысячи, узких дорог.
Но и дома, в просторном остроге,
Я от ласки был доброй далёк.

Человек (или дьявол) всё спутал.
В мягкий войлок у тихой души
Обещал одеялом лоскутным
Кутать раны -- всадил же он штык.

Лютый холод тропы даже в сердце
Через мех грубый тихо заполз.
Боже мой... но в остроге светлом
Мне -- темно, у огня -- я замёрз.

И нет разницы -- та или эта,
Что в той тьме? кровный враг, а не мать.
В мире если и ждут нас ответы,
Нам с тобою их некому дать.

Песни вьюги как гонг сатанинский
Все для нас -- но познали ль иных?
Боль пришла с молоком материнским:
С детства пьём боль страданий своих.

Твой единственный друг -- вольный ветер,
А защита -- оскал и клыки;
Мне защита -- укрытия цепи.
За бетонной стеною враги.

Мне не могут помочь мои слёзы,
Наготове мои кулаки.
Бой со стаею тоже серьёзен,
Не для пира -- для жизни -- куски.

...Здесь летал в меня нож отовсюду.
Что ж, пусть прячется в сердце любовь:
В стае хуже зверья -- я не буду,
Щёки жгут мои слёзы, как кровь.

Помнишь детство, мех тёплый, манящий,
Что защитою был и вином?
Белый снег, тихий, нежный, хрустящий?
Всё укрылось за розовым днём.

Я не знал жизни той, настоящей,
Что мне дать обещал человек.
Я -- калека. В крови же бурлящей
Правда: "здесь солнца нет для калек!"

...День исчез, словно голубь летящий,
Всё унёс, -- и покрыла всё тень, --
И снежок, белый, нежный, скользящий --
Всё унёс этот розовый день.

Слыша музыку собственных криков,
Что сладка, словно сахар, врагу,
Я таким же, как ты, стану диким.
Отбиваться я тоже могу!

Пусть чернее мой рок окаянный,
И один на сто милей вокруг, --
Залижу я смертельные раны,
Словно воин степной и бирюк.

Ты не можешь сказать злого слова,
И я тоже нем, зубы сцепив.
Мы с тобой беспредела людского
Знаем хриплый кровавый мотив.

Пусть в душе стали крепче засовы,
Видеть муки твои не стерплю.
Ты сознательной чужд лютой злобы,
И за это тебя я люблю.

Если надо, вонзись в мои руки,
Дорога ли поганая жизнь!
Ты в другом не привык видеть друга,
Но теперь лишь за друга держись.

Ночь как чёрный суккуб... злясь и воя,
Снова в бездны глухие зовёт.
Но волчонок, вкусив моей крови,
Пусть я сгинул давно -- оживёт.