Кукушка в сети, или просто слова

_____________________________________________________ ___эпиграф
________________________________________Жак Лакан: «Бессознательному,
__________________________________________________чтобы обнаружить себя,
___________________________________________________требуется время».



Всё было чинно, благородно
у каждого аккаунт, это модно.
Сидели и скучали, как обычно,
фейсбук подсказывал тактично,
кому что делать,
чтоб наверняка
убить остаток дня,

мутнела времени река
оревуар, пока-пока…

О, время – ты начало всех начал,
соседский пёс кость грыз, приветливо ворчал.

Безносый сфинкс загадочно - пронзительно молчал,
как будто, у кого-то, что-то вопрошал.

А кто ногой качал?
Никто, он оплошал.

Котяра и семейство сытое урчало,
фосфоресцирующий глюк tv жевал мочало,
не понял ничего?
Начни с начала.

А бессознательное скромно выжидало время,
как кот,
              стремительно
                потертое
                блестело темя,

Йог замер, как момент движенья,
вполне свободный в полном напряженьи.

Оранжевый монах смеялся от души,
оранжевые - море, кот - запели «Ландыши».

Лакан алкал, И.Кант чуть не заплакал,
друг оказался хуже вурдалака,
а Фрейд зафрендил бы кого,
но Фридрих Ницше
его забанил,
вовремя,
хоть рейтинг ниже.

Где рыцарь? О-о! Теперь он любит нал,
на Санчо Панса раньше уповал,
а вымпел выцвел.

Никто не ожидал -
Годо поставил сиквел,
и шишел-мышел-вышел,
алкаш бутылку тряс,
допьет, еще допишет:
«тьфу блин, уже который раз!
причём здесь этот Ницше?!»

фотограф впился в деву – профиль и анфас,
хотя он еле дышит.

Франсиско Гойя брёл в Аранхуэс,
чтобы не спать.
Бил ни за что че-чёт-ку, вяло, бес,-
«ку-ку», ни дать, ни взять!
Затем в пруду исчез.

Кармен цыганочку плясала,
бык бедный бушевал,
поэту было мало,

цыганка ворожила,
А лисА, кур сторожила.
Из последних сил,
а гармонист – гармонию стерёг
истошно голосил:
«я вернусь на родимый порог»;

Юнг тенью сник, сам Шопенгауэр,
в долгах погряз,
а принца ночью прямо в Тауэр,
и в самый раз.

Но зря кукушка суетилась,
выпь запилА, запИла, запалилась,
палач устал и в фуэте завяз,
сова уснула,
рыдала кукла «не для вас»,
сводило скулы,

она окоченела на ветру
и торопилась,
закончить песенку к утру,
но утомилась,
когда завод закончился
и маска растворилась.

Ее оставили одну,
на дне паренья и рождения,
пока искала глубину
для вдохновения,

стекла желтком по черному,
квадратному? формату,
извечному, от балагана до театра,
да, что-то вроде компромата,
каприз-но, соч-но, но без вожделения,
кукушка гаммы пела
                тени стратфордского гения;
сама собой звучала где-то аппассионата,
кукушка сну чудному предалась – предчувствию прозрения,
картонный тигр рычал пчелой вокруг граната,
И.СБах, воскресший, всех спасал от жалкого забвения.

«Это май-баловник, это май-чародей
Веет свежим своим опахалом».
Нет! Погодите, я не ожидала!
«Матчиш прелестный танец,
его я танцевала…»,
забыв тоску и глянец
«с одним нахалом…».

Георгий Иванович,
сбилась настройка,
это шутки от Карлоса К.
жёстко-железная койка,
будите скорей,
готова ковбойка.
Проснулись?
Обулись.
На новую стройку!

Мал ящичек Пандоры, да удал,
Но лихо не буди.
                Да, все уснули.
высокий градус чувств, как колос-с-пал,
Слова к виску, всегда вернее пули.

Холодный пот, тоска,
свеча во тьме…
поможет,
кукушка глупенькая,
годы подытожит.

Она стекла
часами-пикассами по бедру,
наивная, в Дали повисла, в направлении к ядру,
прицел и стёкла на пенсне протру,
ошиблась удареньем – МонмартрУ.

И сладким дымом растворилась поутру,
легко и без опаски,
наивным голышом нырнула в пруд,
сгустились краски,

а сон хорош, ты как всегда, свободна,
вдохни и запахни тугую грудь,
природной грации созвучна, сумасбродна;
я всё перерисую, как-когда-нибудь.

От тех, кто не умеет молча говорить,
беги,
         слова-горошины,
                по пяткам
в рас-сып-ну-ю…
                Ахилл рискует.
«Будь или не будь»,
                опасности не чуя.

Себя расслышать - не нужны слова,
Ку-ку - морзянки пульс стучит едва.

Судья дает нам дополнительное время,
страдать, отдаться, петь на разных языках,
во сне и в унисон, всё просто,
                скакуну излишне стремя,
лишь ветер и солнце,
                и слезы росы
                на небесных цветах.

Еще все бездны бесконечностей в бессчётных зеркалах
Друг в друга насмотреться не успели
Улисс в кругу друзей,
Гомера, Джойса, Бродского И., Кафки медлит
размышляя,

не рассказал, о чем шептали, пели
сладкоголосые Сирены…, обольщая и пленяя,
бессильные распутать 
хитросплетения узлов,
воск растопить,

роняли перья,
меж Сциллой и Харибдой,
безнадежно
застряли
где-то,

лишь пронзительные капельки дождя,
кукушке вторя, пробивали влёт...

Стена.
Огня и шторма,
ветра,
сна.

Загадка отвлечет от пустоты,
Сфинкс ждал, Сахара не конфета,
Его никто не спрашивал,- о чем его мечты?
Молчанье, - нет точней ответа.

Во сне волнуясь, плача и любя,
не смею крыльев тонких развернуть.
я знаю, здесь мне не узнать тебя,
любуюсь дико и боюсь вспугнуть.

В сетях у времени, во власти мрачных дум,
я открываю мир, молчанье возлюбя,
спокоен, бессознательно угрюм,
в тебе, на миг лишь, узнаю себя.

У времени в гостях, дышу я неумело,
готов себя терять, молчать под стук дождя,
а бессознательное - божоле-нуво поспело
невольно образ твой, как время, бередя.

2018