Посидим

                ПАВ

 Давай-ка, сын, присядем на дорогу.
 Мне скоро уходить - так посидим.
 Когда-нибудь и ты придёшь к итогу.
 Дай бог, чтобы доживши до седин.

 Какая яркая сегодня память.
 Как матери твоей когда-то взгляд:
 к ее ногам мне предлагалось падать
 под пули глаз (так в яблочко палят)
 и яблоком, и зверем...
                Ты прости,
 мужик у женских ног - морока та ещё!

 Но видит бог, тебя я не растил
 не по причине, что сие пристанище,
 как оказалось,
                напрочь не по мне.
 Падения в любви - скорее, взлёты.

 Я выпал снегом - стаял по весне.
 Чужой весне.
                В тенёта позолоты
 упал другой - готов как пионер,
 рачителен, учтив и обстоятелен.
 Я просто не вписался в интерьер
 на уровне "сколь ты мне - так и я тебе".

 К тому же был я чуточку рифмач.
 Хотелось вскачь.
                А время было пресное.
 И мне в сердцах твоя швырнула мать,
 что слишком с песней я по жизни шествую.

 Легко на сердце -
                пусто в кошельке
 (что для семьи, понятно, не приемлемо).
 И замаячил отчим вдалеке.
 Я и не ведал, дурень, что пригрел его.

 Пришла пора - нашла коса на камень.
 Знать, от добра добро искать грешно.
 К тому ж добро явилось с кулаками,
 да после драки...

                Как в дурном кино
 пыталась жизнь в постскриптумы маханья
 меня втянуть...
                Но я махнул рукой.
 Махнул на север.
                Нагло и нахально
 вломился в дверь, открытую другой.

 Туда ломиться вовсе было не за чем:
 там оказалось всё -
                сама судьба!

 А прошлое?..
                Я ждал оттуда весточек.
 Но ждал не так, как ждут от басурман
 ножа и бомбы
                (знают, что шарахнет, -
 никто не знает, где, когда и как)...

 Я знал:
              есть гены, есть черты характера.
 Они проявятся наверняка.
 Ты вырастешь,
                ты возмужаешь,
                влюбишься,
 поймешь палитру на холсте отца.
 Проторит жизнь тропинку красок Рубенса
 по чёрному квадрату мертвеца.
 И вот тогда мы встретимся!

                Ты вспомни,
 как мы перепорхнули Рубикон
 в 15 лет разлуки.
                Всхлипы. Сопли.
 Легко.
             Семейно.
                Ночь за коньяком.
 Отец и сын.
                И мать, едва не плача,
 что вот оно! -
                замётано,
                сбылось!..

 Но не срослось же!
                Тут совсем иначе:
 мы где-то рядом, а по сути - врозь.

 Щепоть отца - не в счёт,
                когда от матери
 ковшом породу брал,
                не нос там, лоб и рот...
 Ты более прагматик, чем романтик.
 А я -
           наоборот!

 Мы обитаем в городе одном.
 Но вновь с тобой не видимся годами.
 Глазами, мыслями, устами -
                не дано! -
 мы друг по другу, сын,
                не голодаем.

 Мне грустно, что в порядке сих вещей
 сыновний долг ни папе и ни маме
 не воздаётся.
                Тут ты, брат, ничей!
 Отдушина стиха -
                да просто щель,
 чтоб все назвать своими именами.

 Сегодня деду твоему сто лет.
 И я сопливым пацаном
                припал к отца могиле,
 хотя и сам уж скоро дважды буду дед...
 Да будет свет!
                Оставил вроде след.
 Не наследил...
 А вот тебя всё нет,
 всё нет,
 и нет,
 и нет...
 и нет?
 и нет!

 Так долго нет тебя - стихи прогнили.

 Не спорю, время - деньги,
                надо в гору,
 карьерный рост не терпит середин...

 И всё же, сын, присядем на дорогу.
 Мне скоро уходить -
                так посидим.


-----------------------------
    ПВЛ      30.06.03