Славику Алтухову

Первое послание

Удостоился стихов
Ныне Славик Алтухов.
Мы к нему «неравно дышим» -
Потому стихи напишем.

Получил твоё посланье –
Благодарны за вниманье!
В нём пенял «на зажиганье»  -
Это самобичеванье.
В нём, конечно, польза есть,
Для святого это честь!

Посмотреть в себя не каждый
Поспешит с огромной жаждой,
Но к соседу в огород
Смотрит пристально народ.

Полюбил мои куплеты?
Мне по сердцу слово это.
Пусть Господь поможет впредь
Мыслям творчески гореть.

Чтоб они не плесневели,
Но струной стальною пели.
Стали чистым родником
Добрых чувств проводником.

Чтоб пески в степи Голодной,
И мороз зимы холодной
Не сумели перебить
Их серебрянную нить.

Нам по сердцу Миша Длинный,
Он наш общий друг старинный,
Ты о нём в письме писал
И привет передавал.

Вспоминая поимённо,
Ты писал и про Семёна.
Также Васю Толстяка
Чуть коснулася рука.

Те мешки, что ты подбросил,
Получил, ещё не просит.
«Благодарность!» - говорит,
И любовию горит.

Он на письма не охочий,
Хоть на вид хватает мочи.
Только молвил мне в ответ:
«Передай ему привет!»

Да, Васёк довольно странно
Подвергал глистов к изгнанью,
Применил для них обман –
Метод не для христиан.

Истомил их сильной жаждой:
(Селедца отведал каждый),
А затем предложил пить
И давай скорей ловить.

Как полезет к водопою,
К блюдцу с тёплою водою, -
Скалкой тотчас его хвать, -
Будет кровушку сосать!

Потому он такой видный,
Толстый, жирный и завидный.
Другу Мише антипод,
Труд принёс хороший плод.

Часто вместе мы бываем,
Слово Божье разбираем.
Пьём плохой грузинский чай  -
Это, Славик, замечай.

Нет, не чай – это солома
С крыши дедовского дома,
Ведь индийский не достать.
Может сможешь ты прислать?

Мигом  мы гешефт наладим,
И издержки все оплатим,
Тебя в гости пригласим,
Крепким чаем угостим.

Потечёт ручей беседы
И забудутся все беды.
Сон полночный отпугнём,
Чудно вместе отдохнём.

Здесь у нас пока всё тихо,
Якисьпопская шумиха
Не тревожит сильно нас,
Нам закон – Небесный Глас.

Их бесплодные боданья
Не приносят назиданья.
Не кружит главу нам хмель -
Не дерёмся за портфель.

Что сказать о фараоне
В нашем трудном регионе.
Сильно «бедного» тошнит,
Что огонь Христов горит.

Фараон не спит, не дремлет
И решения приемлет:
Хочет планы погасить,
А мы – Господа просить.

Но пока ещё свобода
У Господнего народа.
А что будет – поглядим,
И ответный бой дадим.

Нет причины бить тревогу,
Лучше нам молиться Богу,
Собираясь в тишине,
Пока свет горит в окне.

Часто портит настроенье
У людей воображенье.
Души горестно гнетёт
То, что вовсе не придёт.

Надмеваясь мыслью глупой,
С ней носится, как со ступой,
И других травить сердца –
Не достойно молодца.

С верой взгляд бросая в завтра
(Так всегда стремится автор), –
Путь поручим Небесам, –
Бог управит его Сам.

Твои вздохи, твои «ахи» -
Не спасение от плахи!
В башню Господа беги
И кудахтать не моги!

Кто от плахи убегает,
Тот конечно же не знает:
Чтоб главу свою сложить –
Это надо заслужить!

Ясно, что сложить за Бога,
Но, отнюдь, не за Магога:
Выстрел будет холостым,
Подвиг дерзким, но пустым.

Кроме прочего «пророки»
Наддают душе мороки:
Что язык их намолол –
Выдаётся за глагол.

За святое откровенье
Выдаётся заблужденье.
И бояся похулить,
Овцы вынуждены пить.

А потом и несваренье
Наступает. Обольщенье...
Много нам приносит бед
Самозванцев глупый бред.

«Дух сказал» - у них коронка.
Слово Божие –  в сторонку.
Всё собрание проспят,
Но виденья говорят.

Наставленью не внимают,
Всё обычно «сами знают»,
Но кончается на том –
Иль паралич, иль дурдом.

Сколько сеется соблазна
Поведеньем безобразным.
Атеисты тут правы,
Когда скажут: «Ханжи вы!»

Коль слова твои с делами
Не в одном гумне снопами,
А на разных полюсах –
Ты не свой на Небесах.

Глазки к небу закатила,
А подругу не простила,
Разнесла о ней молву -
Вот ханжа вам наяву!

Претендует на пророка,
А завистливое око
Желчью горькою слезит,
Старшим внаглую дерзит.

Посетить больных не может,
Зятю шею перегложет.
Всё не этак, всё не так
Ссора даже за пятак!

Если вдруг тебе придётся
(Обстановка создаётся)
Даму ту пересадить -
Сердце можешь надсадить.

С кислой миной недовольства,
С ворохами разглагольства
Она еле перейдёт,
Иль совсем домой уйдёт.

Ропот так растлил им кости,
Что заметят даже гости.
Но она ликует вся,
Если купит порося.

Иль в воскресный день на рынке
Купит с люрексом косынку, -
Как весенний соловей
Тарахтит везде о ней.

Радость дарит этой тёте,
Что касается до плоти.
Что приносит пользу ей –
Сердце делает теплей.

О духовном нет и слова,
Пустоцвет, одна полова.
Это плевелы, мой брат,
Пусть до жатвы посидят.

Да, из этого букета
Не коснулись пустоцвета,
Что всегда твердит одно:
«Мне такого не дано!»

Когда Слово предлагают –
Головой своей мотает.
Еле шею не свихнёт, –
Слово в руки не возьмёт.

Всё надеется, что кто-то
За него будет работать,
Станет с мужеством в пролом.
Он же как-нибудь потом.

Прячет голову за спины
И всегда найдёт причины,
Чтоб остаться в стороне:
«Не дано такого мне!»

У вдовы худая кровля.
Брат, поможем? – Нет здоровья!»
В хоре пой! – «Таланта нет!»
Отшлифованный ответ.

Через «кесаря сеченье»
Исполняет порученье.
А уж носится потом,
Словно курица с яйцом.

У такого горе – брата
Вечно Небо виновато:
«Раз талантов не даёт
За бесплодье пусть не бьёт».

А о том забыл наверно,
Что ленив и неимоверно.
Нерадение своё
За бездарность выдаёт.

В Божьем стане, есть конечно,
Кто пребудет с Богом вечно.
Кто и Небо отворит,
Много дел святых творит.

На алтарь кладёт всецело
Волю, душу, ум и тело,
Не забыл и кошелёк, –
Рай такому недалёк.

С ним тепло средь стужи жизни,
Все беседы – об Отчизне,
Кто в нужде – к тому спешит,
Вот к таким душа лежит!

Взять к примеру Миша Длинный,
Агнец Господа невинный.
Ноги свисли с алтаря –
Не вместить богатыря.

Вот кто любит Иисуса,
И среди мирского гнуса
Он стоит, как исполин,
Словно дуб среди долин.

Люди злые, как собаки,
Многократно шли в атаку,
Всё пытались его сбить
И решили посадить.

Но и там он твёрд как кремень.
Одиночество –  не бремя,
Просто высший факультет,
Где с лукавым тет-а-тет.

Как Седрах в горячей печи,
Богатырь расправил плечи
И нападки отразил,
Скоро Бог освободил.

На свободе бесы снова,
Легионы подготовив,
На манёврах там в аду
Строят новую беду.

Их стратегия коварна:
С тыла, с флангов шлют удары,
Через ближних и друзей
Подползает хитрый змей.

Силы тьмы с Веельзевулом
Клич бросают по аулам:
Натиск, штурм со всех сторон,
Вот-вот дрогнет бастион.

Стрелы, камни, пыль клубится,
Сердце выпрыгнуть стремится,
Взгляд к высотам воспылал –
Помощь свыше Бог послал.

Сон от Господа приснился -
Длинный духом ободрился.
И, набравшись новых сил,
Штурм жестокий отразил.

Раны быстро заживают,
Кто на Бога уповает.
Даже если уязвил
Тот, кто ел с тобой и пил.

Сколько жизнь его ломала,
А спроси, - он скажет: «Мало!»
И сегодня он в строю,
На переднем, на краю.

Эти люди в море жизни
Для плывущих в край Отчизны
Маяками Бог воздвиг,
Чтоб не сбился с курса бриг.

Наш Толстяк конечно тоже
Дело делает похоже,
Как страдалец Михаил,
Только, вроде, меньше сил.

Хоть походит на Самсона
Эта крупная персона,
Но с его густых волос
Не сплести нам семи кос.

Жернова ворочить может,
Он физически поможет,
Но колонны развалить?
Вряд ли... Юн... Надо пожить.

Что касается Семёна,
Он пока что вне закона.
Почему? Ответ простой –
Это парень холостой.

Он как Ян неуловимый,
Нынче здесь, а завтра мнимый.
Митькой звали, хоть Семён,
Хоть не слишком, но умён.

То поедет к брату Сане,
(Может быть увидеть Таню?)
Это уж большой вопрос,
Только пыль из-под колёс.

Создаётся впечатленье:
Едет брат на посещенье,
Видно здесь духовный труд?
А фактически –не тут.

Инженер он энергетик,
Залетел в электросети.
Одним словом силовик,
Но не выбьет половик.

Хочет быть интеллигентом,
Скажем, пользуясь моментом,
Цель достигнет он едва ль,
Ведь не те избрал средства.

Если в общем –  любит Бога,
Перенёс он тоже много:
Наговоры, ложный слух,
От девиц и от старух.

Был в опале у пасущих,
Христианских власть имущих,
Обгорел, как головня
От прещения огня.

Сейчас вроде подлечился
От ожогов, научился
Выйти из воды сухим,
Быть и чутким, и глухим.

Был женат, женой оставлен,
Дух изменою отравлен.
Ту, которую любил
Дьявол хитро погубил.

Развлеченья и свиданья
Принесли одни страданья.
Самарянкою живёт,
А сынка не отдаёт.

Платит Сёма алименты
Под бесов аплодисменты.
Похоть плоти – под арест!
Хоть и тьма сестёр окрест.

Пусть Господь ему поможет
И врагов его низложит.
До Отчизны доведёт,
Где он вечно отдохнёт.

Как сумели, описали
Тех, которых в Риге знали.
Есть в общенье ряд других,
Но не будем мы о них.

Ограничимся приветом!
Точку ставим мы на этом.
В гости можем пригласить
И стихами угостить.

Вашей Шуре Асташовой,
Что вкушала от «ежовых»,
От её друзей привет!
Я её включил в куплет.

Не поём мы о полове,
Кто страдал, о тех и слово.
Кто за истину стоял
Кого изверг расстрелял.

Кто собой удобрил землю,
Сердцем Слову Богу внемля.
Шёл за правду до конца,
Тот достоин уст певца.

Когда я к вам в Ригу ездил,
Полюбил я брата Федю.
Помнит он меня иль нет?
Передай ему привет!

Слышал я его беседу,
Понял вроде его кредо.
Он симпатию внушал,
Переехать приглашал.

И Надеждину Марию,
Где я был когда-то принят,
Ещё был их дед живой, -
Поприветствуй, дорогой.

Всем друзьям твоим хорошим
Передай привет наш тоже.
От Семёна, Миши, Васи
Кто собой наш путь украсил,
Знай, что здесь в Караганде,
Славик, помнят о тебе.

Ни эдикт епископата
Не отлучит нас от брата.
Папа римскою булой
Не разлучит нас с тобой.

Спасены Христовой Кровью,
Мы пронизаны любовью!
Что в Прибалтике  - враги,
Говорит нам не моги.

Сердца дверь открой пошире,
Чтобы все в огромном мире
На огонь к тебе пришли
И пристанище нашли.

Не Навалом на Кармиле,
Будь как праведный Корнилий,
Согревай, корми, пои –
В этом подвиги твои.

Точка. Кончил. 100 куплетов.
Приезжай к нам этим летом.
В край раздолья, в Кызылкум.
Твой наименьший Аввакум.