Сущность

Вязкая ночь, как шоколадный густой крем липла и стекала по всей моей душе, порождая невыносимые ощущения обволакивающего болота. Фонари лёгкими светлыми маячками падали на асфальт и пропадали в тумане, что так просто и уверенно стягивал всё вокруг. Я делал маленькие шашки и брёл из пустоты в пустоту. Так многое казалось бессмысленным и тошнотворным, что я чувствовал, как же я сильно запутался, как дико устал от всего ненужного, от всего окружающего меня изо дня в день. Так пронизывающе осознавая, что силы на исходе, что машинальные движения и желания утомили, я присел на огромную зелёную скамью с изящно-вульгарными серебристыми ножками близ нелепого пятиэтажного дома. Дама, которую я так люблю и так любил, ныла пёстрыми гвоздями в моей голове. Ноги устали, и как же сильно я это понял, опустив себя на деревянные полосы дворовой лавки. Я достал телефон. Фейсбук, инстаграм, вконтакте - так много всего нового, такого вроде почти личного из каких-то знакомых простых вчерашних встреч и прошлых друзей, так много пестрящих жизнью удачливых персонажей, что мне стало тошнее тошного. Пейзажи из пальм, океаны, морские прибои, вечеринки, изящные фото с красивыми видами, но я знал, я понимал всем тем, что ещё дышало во мне человеком, что всё это очередная ложь. Новые обложки душ, так безобразно нагло скрытые за нашей сущностью. Вот – моя дама, бывшая дама, смотрю и больно, так разнузданно бросает себя всеми формами наружу, пытаясь изобразить то ли Монро, то ли Кардашьян. Смех горькой слезой исказил щеки и упрямо уставился в телефон. Хороша, чёрт побери, как же хороша, и как же невообразимо глупа. Я сложился душой и начал мучительно резать себя думами о ней, и о её счастье, о той жизни, которую я так и не смогу ей дать. Мысли были удручающими настолько, что я уже не мог сидеть. Тело томилось вялым желанием отдохнуть, а сердце отдавало в виски своим бесконечным боем утраченного и потерянного.
Телефон завибрировал и искривился от того, что узнал знакомый номер. Её имя светилось, и бойко сотрясало меня вместе с этой дурацкой скамьёй.
- Да, - пытаясь изобразить безразличие, ответил я.
- Привет, привет. Как дела? Можешь меня забрать? Всё плохо, у меня всё плохо. Меня бросили здесь, прямо в центре, помоги, прошу.
- Да, хорошо.
Что-то подкатило внутри, я встал со скамьи, не отошёл далеко и заблевал сухую землю с облысевшей травой. Вызвал такси и поехал за ней, а потом мне было так, чёрт побери, тошно, что я везде и всюду выкладывал красивое фото с лазурным берегом и пенящейся волной на фоне уходящего Солнца и восходящей молочной Луны.
SH