Пьян тот бригадир был, не иначе пьян

Пьян тот бригадир был, не иначе пьян,
Зачем тогда его на лед погнало талый,
Не врагам не подчиняясь , не друзьям,
В полынью погнал коня на зорьке алой.

Упирался и хрипел конь, на дыбы вставая,
Но вдруг пружиной сжавшись , полетел,
И боязнь, и страх ненужный презирая,
Лишь в гриве вольный ветерок свистел.

Он по оттаявшей уже летел дороге,
Копытами  воды чуток  касаясь.
Новый день стоял уж на пороге,
И читал уже седок молитвы Богу, каясь.

Не пугался конь воронок и промоин,
Запросто их перемахивал в полете,
Смелый конь, был похвалы достоин,
Холодный лед  сиял от солнца позолоте.

Вдруг лед просел беззвучно, подломился,
Рванулся, выбросив себя, конь из провала,
И все за полынью копытами цеплялся,
И в полынье вода под ним играла.

Мужики на берегу и бабы, голосили,
Седок протрезвевший, взбадривал коня,
А бабы, чем могли его лупили,
Когда приполз на берег, утопив коня.

А конь крушил копытом лед и рвался,
Пытаясь вырваться с глубокой полыньи,
Руками будто за края хватался,
Уж тратя силы все последние свои.

И вот изогнувшись по кошачьи,
Он выполз, наконец, из полыньи,
Казалось бы, такой конец удачный,
Молитвы баб и мужиков, спасли!

Но лед, прогнувшись под конем, осел,
Вода потянула вглубь, в себя вбирая,
И он увидеть только и успел,
Синий простор и окаем, прощаясь!

Наверх мячиками покатились пузыри,
Взбурлило раз, другой и стихло,
В душах  людей,  вдруг всхлипнуло внутри,
Казалось, конь заржал, прощаясь, хрипло!..