Князь Ярослав Всеволодович Глава I часть 1

Ставрово - Постриг

Впечатлением первым в жизни
Стало то, чем стал обряд.
И в три года, чуть-чуть с лишним,
Ярослав сменил наряд.

Отец Всеволод с пристрастьем
Чтил традиции, как культ.
Для него являлось счастьем
Понимать и смысл и суть.

А сегодняшней причиной
Было то, что в этот день
Сын становится мужчиной,
Встал под княжескую сень.

Терем-сруб многоэтажный
Уважение внушал.
Строгий вид, немного важный
Всю округу украшал.

Принимал гостей впервые,
Съехалось немало их.
Знать Владимира, родные …
В общем, не было чужих.

А тремя годами раньше
Лишь родник был, крест стоял.
А потом, что стало дальше,
Просто случай повлиял.

Ярослав только родился,
Это был четвёртый сын.
Волхв сказал, что он явился
Быть отважным и не злым.

Вот тогда князь персонально
Дядьку и определил.
Стал Егор им, свой буквально,
Он с сынами хлеб делил.

Правда, в первый год и близко
Отряд мамок не пускал.
Не сказать, чтоб это низко …
Гридничок, он грудь искал.
 
Так гуляя вверх по Клязьме
Вместе с Костей, видят крест.
Дядька княжичу: «Скажи мне,
Для чего он? Здесь же лес …»

Константин пожал плечами,
Он был старше лет на пять.
Посмотрел, сверкнув очами: …
- «От чертей это, опять!»

Но Егор лишь улыбнулся:
- «Нет, мой милый, тут родник.
Дух святой к нему вернулся,
Вот тогда крест и возник.

Кто поставил? Неизвестно.
Ключ целебный, лечит он.
Хвор желудком? Пить полезно
Эту воду, кто знаком.

А ещё полезно в бане …
Любишь мыться?» Тот молчал.
Хоть Егор и знал заранее,
Что не любит, но смолчал.

- «Ставровским родник зовётся.
Здесь красиво, … благодать.
Речка Колокща вон вьётся» -
И Егор не мог молчать.

А когда собрались вместе,
Всеволоду мысль подал
Строить вотчину, поместье
Где ключ этот, как играл.

Князь стремительно поднялся:
- «Ты ж, как в воду поглядел!
Я ж хотел, да не решался …
Много вдруг свалилось дел.

Всё покажешь мне на месте
И Земятнича возьмём.
А тогда решим все вместе
Что, чего, каков объём»

Доскакали они быстро,
От Владимира – пустяк.
Кони мчали аж со свистом,
Так готов скакать не всяк.

Всеволод спрыгнул, осмотрелся:
- «Ну, Егор! … Ты молодец!
Много раз я здесь вертелся, …
Оценить не смог. Ты спец.

Значит так, тогда решаю,
Здесь усадьбу возводить!
Как назвать, пока не знаю,
Это может погодить.

Главный терем на угоре,
Чтобы рядом был родник.
Только с дуба сруб, тем более,
Здесь дубравы, это лик.

Там пониже, где Колокша,
Баню ставить, можно пять.
Я естественно не мокша,
Русь, что в сердце, не отнять.

Рядом с теремом желаю
Видеть церковь или храм.
Всё другое – мелочь. Знаю,
Что для жизни нужно там.

Это коновязь, конюшня,
Обязательно варок.
Лошадь там должна послушна
И для конюха зарок.

Вот, Земятнич, поручаю
Это дело воплотить.
Главным быть здесь назначаю
И творить, творить, творить …».

- «Можно мне добавить слово?»
- «Говори Егор, в чём речь?»
- «Мысль пришла ко мне по новой …»
- «Что? Игра не стоит свеч?»

- «Что вы князь, не так всё, право,
Есть мыслишка, как назвать».
- «Говори. Ты мыслишь здраво,
Очень хочется узнать».

- «Ставровским родник зовётся,
Неизвестно кто назвал.
Так с язычества ведётся,
Может имя своё дал.

Идол был, так заменили.
Безымянный Крест стоит.
Кто поставил? Все забыли,
И что ставровский – молчит.

Вот я вам и предлагаю,
Чтоб не думать, не гадать,
И не я один желаю,
Место «Ставрово» назвать».

Стало тихо, смотрят оба
На Егора не моргнув.
Первым князь: «Побойся Бога!
Нас в сюрпризы окунув.

Воевода! Как вам дядька?
Он, похоже, что-то съел.
И расцвёл в улыбке, глянь-ка …
Мнение слышать захотел?

Лично я весьма довольный.
Терем «Ставрово» - звучит!
Вон Земятнич самый вольный
Одобряет, раз молчит.

Молодец Егор, резонно
Так назвать – не в бровь, а в глаз.
Чтобы всё было законно,
Завтра подпишу указ».

И Егор уже смелее:
- «Можно мне ещё сказать?»
- «Говори, если умнее,
С чем ещё решил связать?»

- «Предлагаю поселение
Превратить в учебный центр.
Воспитание поколений
Основной его акцент.

Ваши дети, там и внуки
Жизнь начнут здесь изучать.
Так что будет не до скуки,
Знания будут получать.

Языки, литература …
Много всяких дисциплин.
Православная культура …
Ко всему подход един.

Ну, а главное конечно
Начинать мужчин ковать.
Планомерно, не беспечно
Знания воинства давать.

Конь стоит на первом месте.
Мальчик с детства должен знать,
Что с конём по жизни вместе
Будут много лет шагать.

А потом всё остальное;
Фехтование на мечах,
Лук, стрельба нечто иное,
Как возможность сеять страх.

Здесь нужны специалисты,
Духовенство приглашать,
Воеводы-реалисты,
Чтоб всё в кучу не мешать.

Вот такое предложение.
Воплотить всё час настал.
И моё там положение
Ровно то, о чём мечтал».

И опять в ответ молчание.
- «Мда-а-а, Егорка, удивил …» -
Князь: «Какое замечание?
Ты меня ошеломил!

Ты носил в себе всё это?
Да в тебе расцвёл талант!
Вот так дядька и не где-то,
А у нас, умом гигант».

И Земятнич согласился,
И дополнил: «Я польщён!
К воеводам обратился,
Как за помощью. Смущён.

Воеводы раньше только
И могли что воевать.
А теперь должны, хоть сколько,
Навык свой передавать?»

Вновь Егор, теперь смущённо:
- «Так-то так, сомнений нет,
Но читать определённо
Обучать всех должен грек».

Князь смотрел и удивлялся
И, в конце концов, сказал:
- «Если раньше сомневался,
Ты сегодня доказал,

Можешь быть не только дядькой,
Но и славно послужить.
Не тебе быть просто «Ванькой»,
Смею смело доложить.

Так что с этого мгновенья
Ты особый мой тиун.
И в дальнейшем все владенья,
Всё бери себе на ум.

Подходи в любое время,
Я всегда помочь готов.
Воспитание, это бремя
И основа всех основ».

Всё Марии доложили,
Как княгине. Всё же мать.
Одобрение заслужили,
А тепла не занимать.

Что единственно спросила:
- «Как быть с мамками теперь?»
Ей Егор: «В чём женщин сила?
Свято верят слову, ВЕРЬ.

Ярослав же не последний,
Я так думаю. Не так?
Не один ещё наследник
Будет в Ставрово, как знак».

И княгиня рассмеялась:
- «Ну, Егорка, ты даёшь!
Всё учёл, осталось малость …»
- «Жизнь, княгиня, не уйдёшь.

Пусть Люция, Анна, Млада
Не спешат Русь покидать.
И Тереза будет рада
Петь по-чешски и качать.

А Эмешка вам кузина?
Ей-то что переживать.
Всем мила, не образина …
Замуж здесь её отдать!»
               
Так три года пролетели,
Как сплошной круговорот.
В деле сорок две артели
Без продыху круглый год.

Камнетёсы, лесорубы,
Изограф и богомаз,
Сечкари, кто ложит срубы,
Землекопы, верхолаз.

И Егор был не без дела,
Княжество исколесил.
И мечта уже не тлела,
Он что надо находил.
               
Первым делом он к владыке,
Принял сам Серапион.
Как епископ, в этом лике
Самый мудрый только он.

Во Владыческой палате
С книгой «Жития святых»
Ждал не в роскоши и злате,
В одеяниях простых.

Саккос был на нём обычный
На епитрахиль надет.
Да подрясник, очень личный.
Сверху только амулет.

Знак владыки – панагия,
А на ней Иисус Христос.
Торжество и ностальгия,
Что важней ещё вопрос.

И Егор, прильнув губами
К панагии, образам,
Рассказал «двумя словами»
Всё, как разум подсказал.

Про святой источник тоже,
Хоть и вскользь, упомянул:
- «Древний очень он, похоже,
На Христа не посягнул.

Потому что Крест – явление!
Знает только лишь Господь
Кем поставлен. Это мнение
Стало главным словно плоть».

Слушал, не перебивая,
В этом был незримый такт.
В размышлении пребывая:
- «Безусловно, это знак».

Вслух сказал после раздумья:
- «Это твой нелёгкий крест.
От незнанья до безумья
Только шаг и тьма окрест.

Молодым давать познанье,
Слово Божье доносить …
Это будет созиданье
Светлых душ, пришедших жить.

Я тебя благословляю,
Храм сам буду освящать.
И «Писание» прочитаю,
Неотъемля изучать.

Ученик мой с Византии
Архиерей-языковед,
Будет в качестве мессии,
Вам конечно не во вред.

Грек от роду, звать Винарий,
Знает уйму языков.
Не учитель, а гербарий.
Выпускает знатоков».

И Егор воодушевлённый
Князя тут же известил.
Всеволод весьма польщённый
Съездить в Суздаль предложил.

Со словами: «Предлагаю
Василько к себе привлечь.
Он военный, полагаю
Много можно что извлечь.

Он ещё с отцом общался,
А верней ему служил.
Хоть и возраст, пыл остался,
Им всегда он дорожил».

В Суздаль съездил, это близко,
Сразу Василько нашёл.
Принял сдержанно и слизко,
А, узнав кто, отошёл.
 
Пригласил в свою светёлку
И Егор оторопел.
Василько спросил – без толку,
Гость, как вепря целым съел.

Рот открыт, глаза, как блюдца,
Сам себе трындит под нос:
- «Свет от стен, лучи как льются …
Кто создал такой колос?»

- «Это всё жена Марина,
Она «старый» изограф.
Храмы все … ну, половина.
Расписала, всё поправ.

Краски все её работа,
Травы всякие, янтарь …
В тайне всё держать – забота,
Так же строго, как и встарь.

Лишь снаружи дом мой скромный,
А внутри он, как дворец.
Даже князь, как князь способный
Ей сказал: «Это венец».

Если будет интересно,
Я могу и пригласить.
А пока мне неизвестно
Что хотел меня спросить».

И Егор, как и владыке,
В «двух словах» всё передал.
И реакцию чуть в крике
Он совсем не ожидал.

- «Это просто грандиозно!» -
Очень громким был ответ:
- «Мне представить невозможно,
Что сей центр увидит свет.

А какая перспектива!!! …
Умной станет наша власть.
Любознательна, красива …
Вдруг остынет к дракам страсть?

А? Егор? Это реально?
Ты Егорушка титан.
Что тиун, это нормально.
Он тебе, как талисман.

Третий год на Клязьме стройка?
Почему же я не знал?
Ай, Земятнич! Ай, помойка!
Тоже друг, … два года врал».

- «Князь совет дал обратиться» -
Вдруг Егор, как перебил:
- «Что здесь можно положиться,
Что не вас, а ты всех бил.

И в военном, в ратном деле
Василько один, как зверь.
Что пока здоров и в теле,
Убеди, что он не тень».

Неожиданно без стука
К ним в светёлку гость зашёл.
- «Фока, друг! Откуда, бука …
Все темнят, вот друг пошёл»

Оба разом засмеялись.
- «Это кто?» - спросил он вдруг.
- «О-о-о-о! Хоть годы и умчались,
Бог послал. Наш новый друг».

И потом уже к Егору:
- «Мой друг детства и земляк.
Ратоборец, шалый впору,
Но с друзьями он тюфяк».

Оба снова засмеялись,
Рассмеялся и Егор.
- «Расскажи, чтоб мы не мялись
И продолжим разговор».

И Егор уже для Фоки
Всё, как есть, пересказал.
- «Будем мы давать уроки?» -
Фока сам себе сказал.

- «Так что кроме мордобоя
Будешь княжичей учить» -
Василько съязвил: «Покоя
Нам с тобой не получить».

И опять он улыбнулся
От души сомнений нет,
Словно тут же окунулся
В мир загадочный в ответ.

- «Можно мне теперь с Мариной
Кой о чём поговорить?»
- «Ты знаком с его любимой?» -
Фока вдруг: «Откуда нить?»

Василько вновь засмеялся:
- «Ты ревнуешь или как?
Вот такой мне друг попался …
Ты стал евнухом, никак?

У меня же нет гарема
И одной по горло сыт.
А Марина его тема,
Я ему сказал про быт».

Попросил слугу немедля
Им хозяйку разыскать.
И вина подать, есть время
Поболтать, чего узнать.

Через час вошла Марина
- «Ты меня зачем-то звал?» -
Как пропела: «Есть причина?
Что-то сделать пожелал?»

- «Гость у нас, тиун от князя,
Он тебе расскажет сам.
Всё подробно, в тайны влазя,
Будешь верить чудесам».

Третий раз Егор подробно
Всё про Ставрово сказал.
И не счёл, что неудобно,
Что-то и недосказал.

Например, смолчал пока что,
Чем хорош Серапион.
Почему не всё прекрасно,
Чтоб хотел увидеть он.

- «Удивительные люди
Князь и кто сегодня с ним» -
И Марина: «Он всех любит!
Я нужна с трудом своим?»

И Егор тут оживился;
- «Я ж за этим и пришёл,
А вот где талант таился
Я не знал. Теперь нашёл.

Храм стоит почти готовый,
Даже есть иконостас.
Без икон, почти что голый,
Собран только лишь каркас.

В Боголюбово был ноне,
Храм Пречистой поразил.
Роспись сделана в каноне
Христианском. Он сразил.

Всё естественно и чисто,
Богоматерь, как живёт
В этом храме. Всё лучисто,
Как Христа к амвону ждёт.

Подойдя к протоиерею
Я спросил: «А кто писал?»
- «Сам от ликов их робею» -
Всё что он тогда сказал.

Слышу голос рядом где-то:
- «Мальчик это, дед был с ним.
Здесь работали всё лето,
Звать, мне помнится, Максим».

Я мгновенно обернулся.
Нищий был и тот ушёл.
Поискал, назад вернулся …
Так его и не нашёл.

Я сказал владыке лишку,
Но изрёк Серапион:
-  «Ты найди того мальчишку.
Роспись делать должен он.

У него рука от Бога,
Всё, что пишет, не убить.
Все уйдём мы из чертога,
А создание будет жить».

Замолчал Егор на время
И Марина, … все молчат.
Словно давит душу бремя,
А сказать, … грехи кричат.

Тут Марина, чуть тоскливо,
Вдруг спросила мужа: «Что?
Всё вернулось молчаливо?
Я виновна и никто».

И к Егору: «Было это
Много, много лет назад.
Долгорукий был в то лето
Князем в Киеве, а брат

Мой брат сотник был у князя
И Андрей с ним вдруг пропал.
А с престола ведь не слазя
Не найти, … он что-то знал.

С братом друг был закадычный,
Он Андрею стал служить.
К Долгорукому привычный …
Мне стал дорог, как так жить?

Маскарад моя затея,
Я Максимом назвалась
И пошла, себе не веря,
Их искать и прорвалась.

В Боголюбово все были,
Андрей город заложил.
Князь стал суздальский, Забыли?
Мне работу предложил.

Я ему тогда сказала,
Долгорукий, мол, послал.
А что девушка, смолчала,
Так Максимом и считал.

С детства рисовать любила,
Изограф увидел дар.
Не один горшок разбила,
Но терпел он, сей кошмар.

Старый мастер терпеливо
Наставлял и обучал.
Нет Мирона, как тоскливо,
Что не кончил что начал.

Научил готовить доски
Для икон в иконостас.
Чтобы были и не броски,
И лузга чтоб не в контраст.

К краскам был подход особый,
Все секреты передал.
Образцы их, даже пробы
В тайниках своих держал.

Дело в том, что в изографстве
Женский труд тяжёлый грех.
Вовсе дело не в бесправстве,
Труд церковный не для всех.

Он не знал, что я девица,
Называл всегда Максим.
Если б знал что за тигрица …
И подход бы стал другим.

Как-то так! Теперь решайте.
Грех мой вами обличён.
Мужа только не мешайте,
Он здесь точно не причём».

- «Надо нам идти к владыке» -
Егор тихо: «Он решит.
Только Господа не злите,
Дар его и он простит».

И Егор с Мариной вместе
Во Владимир в тот же день.
Совесть, разум … всё на месте,
Несмотря на эту тень.

Во Владычий двор попали,
Их не ждал Серапион,
Но принял, с теплом едва ли,
Словно знал вопрос о ком.

Как звено, служитель Бога,
Он не мог им отказать.
И в палате принял снова.
Благострастно, так сказать.

А войдя, Марина в слёзы,
На колени пала ниц.
- «Я грешна! Затмили грёзы,
Что умней других девиц.

Всех кто верил, обманула.
И назвав себя Максим,
В грех родных людей втянула.
Даже тех, кто был любим.

Здесь прошу я вас, как Бога,
Ради всех Святых простить.
Как у Господа чертога,
Грех готова искупить».

- «Встань! Я рад, что ты прозрела» -
Первое, что он сказал:
- «Что гордыня не заела
И Христос тебя познал.

Кто учитель твой? Как звали?
Это правда, что Мирон?
Он Святой, а вы не знали …» -
Вдруг сказал Серапион.

- «Как Святой? Откуда это?»
- «Я могу не отвечать?»
- «О, владыка! Кануть в лета …
Мне за что эта печать?»

- «В твою жизнь Лука вмешался,
Он талант твой разглядел.
Хоть Апостол, не решался …
Есть канон, а там предел.

Вот и стала ты мальчишкой
И Мирон не просто так.
Вёл себя ну, как с сынишкой
И что дева знал. А как?

Так что грех свой искупила,
Раз сама решила так.
В этом твой талант и сила,
Но назад теперь никак».

Егор словно обалдевший
Ничего не понимал.
Лоб сырой и сам вспотевший
От волнения, это знал.

- «А что с храмом? Как мне дальше?» -
Неуверенно спросил:
- «Мы ж не так решили раньше …
Вот Максим … и Бог простил ….

Может, вы добро дадите
Храм Максиму расписать?
Не Марине, рассудите,
И никто не должен знать.

Кроме Господа конечно,
Он же добрый, вновь простит.
Дать другому бессердечно.
А кто храм сей освятит?»

И владыка был в восторге,
Свой клобук, волнуясь, снял:
- «Ай, Егор! Всегда о долге …
Да ты просто воссиял!

Предложение о Максиме
Невозможно не понять.
Если грех в таком режиме,
На себя готов принять.

Да, Марина, разрешаю
Вновь принять тот прежний вид.
И работай, я решаю
Как святить сей индивид».

И уже через полгода
Храм был полностью готов.
И владыка без подхода
Освятил без лишних слов.

Так вот Ставрово ожило,
Люди стали прибывать.
В основном, кто этим жило,
А кому не миновать.

Лишь Земятнича артели
Жили чуть особняком.
Дело в том, что так хотели,
Кто был в стройке знатоком.

В два ряда стояли бани
У Колокши, как наряд.
Срубы их ещё не знали,
Как в них каменки гудят.

Совсем новая конюшня,
Замечательный варок.
Обстановка благодушна,
Доброй памяти зарок.
               
А сегодня день особый
Ярослав готов в постриг.
И к нему подход стал новый,
Только мамки, правда, в крик.

Прибыл в Ставрово владыка,
Своё слово он держал.
Регент с ним, капелла, свита …
Все, кого он уважал.

Князь с княгиней всех встречали
При параде золотом.
Знаки власти их «кричали»
Своим блеском неземном.

Хоть от терема до храма
Галерея даже есть,
В колеснице, жизнь упряма,
Подкатили, это честь.

Вскоре княжич появился,
Его было не узнать.
Как-то сразу изменился,
Появилась даже стать.

Был одет в кафтан атласный
Золотым узором шит.
Цвет восхода, но не красный,
А пурпур, … короче шик.

Княжья шапка соболями
Отороченная вкруг.
Цепь златая с вензелями,
Лев на вензеле, как друг.

Герб Владимирского князя,
Только детский вариант.
Всю парадность только крася,
В то же время и не франт.

Порты тоже цвет кафтана,
Вдеты в яркий сапожок
Из сафьяна, цвет шафрана,
Нос похож на пирожок.

Волос длинный, он с рожденья
Их ещё пока не стриг.
А до этого мгновенья
Посчитай, остался миг.

Сам обряд довольно древний,
С ионических времён.
Пережил немало терний
И известнейших имён.

У славян обряд считали -
Мать не вправе опекать,
Когда волос первый сняли.
Там отец им должен стать.

Волос был, как воплощение
Жизни, роста даже сил.
Ещё в древности значение
Придавали, кто дарил.

Древнегреческий мифы
О бессмертии волос
Знали, чтили даже скифы
Интерес к ним только рос.

Даже эта поговорка:
- «Жизнь висит на волоске»,
Стала, как скороговорка,
Когда всё пошло в пике.

На Руси обряд прижился,
Стали всюду исполнять.
В праздник кой-где превратился,
Как у предков стал опять.

Звон раздался колокольный,
Ощущение – храм запел.
Благовест свой номер сольный
Исполнял, а он умел.
               
Князь с княгиней взяли сына
За ручонки с двух сторон.
И вошли в храм благочинно,
Где их ждал Серапион.

Полумрак. Горят лишь свечи,
Ярко освещён амвон.
Там владыка ради встречи
В ризе яркой средь икон.

Дивный вил иконостаса
Дополняет праздный вид.
Богоматерь, образ Спаса,
Как живые, в этот миг.

А ещё паникадило
Из-под купола глядит.
Это греческое диво
Вот-вот светом озарит.

Подошли к ним два иерея,
Трижды всех перекрестив,
И лампадой благовея,
Каждый вежлив и учтив.

Подвели его к престолу,
Что у самых царских врат,
Подивился ореолу
От икон, чуть жутковат.

Там владыка аккуратно
На подушку усадил.
Молвил, хоть и стар, но внятно:
- «Час мужания пробил.

Учиним, обряд сей также,
Как чинил и прапрадед.
Как в Элладе чтили даже,
Хоть прошло немало лет».

- «Заповедывай во славу
Нам всея Твою творить.
Рабу тут же Ярославу
Власы стращи сотворить» -

Причитав это, владыка
Ножницы с подноса взял
Щёлкнул ими и без крика
Детство княжич потерял.
               
Княжич встал, сошёл с амвона,
Подошёл к нему отец.
Меч в руках, к нему корона.
- «Получай князь, ты боец!» -

Произнёс он подавая
В ножнах истинный булат.
Сам ещё того не зная,
Меч и внуку будет брат.
               
С перезвоном вышли с храма
Первым встретил их Егор.
Лошадь вёл по кличке Лама
Сбруя, стремя … весь набор.

И под возгласы дружины
В седло ровно посадил.
Ярослав, как в именины,
Улыбался и дразнил.

А Егор вёл за уздечку,
Всё ж верхом он первый раз.
Материнскому сердечку
Было тягостно подчас.

Праздник в Ставрово продлился
До утра, весь день, всю ночь.
Народ славно веселился
И медку попить не прочь

Раздавались и подарки,
В этом деле князь был щедр.
Где попроще, где-то ярки,
Но от всех душевных недр.

Род от Рюрика в ту пору
Детства долгого не знал.
Да  и юность, как опору,
Князь не каждый признавал.

Все они мужали рано
И служили на износ.
Так что княжич не незвано
В мир мужей вошёл и врос.