Страсти по поэту

«Да? Да!»
Михаил Анищенко




Dead Poets Society


О Капитан мой, Капитан!
Все на борту. Пора отчалить.
Довольно с Вас сердечных ран.
Там ожидает столько стран.
И волны палубу качают.

О Капитан, мой Капитан...
Адмиралтейство Вас признало.
В обмен на Ваш уход в туман.
Ведь Вы бывалый мореман,
И Вам знакомо перьев жало.

Мой Капитан, финал пути —
Всегда обман, каких немало.
А Вам под парусом идти:
Веках примерно в десяти
Отсюда — новое начало.

О Капитан...



Из У.Уитмена*


О Капитан! Мой Капитан! Окончен страшный путь.
Приз обретён — корабль стерпел шторма и штилей жуть.
У входа в порт — колокола, счастливый сбился люд.
Устойчив киль, форштевень крут, морской упорен труд.

Но сердце! Сердце! Столько ран...
Кровит добытый клад,
Где рухнул ты, мой Капитан,
На деку — в мрак и хлад.

О Капитан! Мой Капитан! Вставай, тебе звучат
Колокола, рожки и флаг лишь для тебя поднят.
Букеты, с лентами венки, толпа по берегам,
И лиц волна — она тебе, тебе их жадный гам.

Здесь, Капитан... мой дорогой
Отец, моя рука —
Лелеет голову твою
Призывом маяка.

Не отвечает мне отец — ни дрожи бледных губ,
Ни пульса. Только рук моих отнять я не могу.
Корабль — на якоре. Сигнал победы ясно дан.
Закончен рейс. Цель на борту. Но рухнул Капитан.

Волнуйся, берег... Звон, плыви!
О скорбь, ты мой капкан...
Шагать по деке, где в крови
Лежит мой Капитан.



Вместо дуэли


Гудят века.
Большой Прогресс
дополз до несомненной жути.
Распался вдребезги Дантес
и стал, как мухи, лилипутен.

Лишь попадись, как Гулливер.
Истычут.
Тысячи порезов.
Китайский метод в деле, сэр.
Надёжней банды ирокезов.

А ты дуэльный пистолет
готовил честно.
Даже пару.
Видать, скитался много лет,
один в горах гонял отару.

Пойдёшь у них на поводу —
распишут в планы заготовки.
Расконтрабасят на еду,
одёжку —
мушкам на обновки.

О Капитан мой, Капитан...
Тебя не вешали за пятку,
не окунали в тот же жбан,
что Ахиллеса — отпечатков
защитных нет...

Схватил Гефест
клещами сердце. Что ж,
похоже,
что спрятан целый Эверест
под мелко-иссечённой кожей.

Не стоило искать любви
в большом-большом 
публичном доме.
Любовь — в деревне. Визави.
Ночует летом на соломе.

А тут Гоморра и Содом.
Нет, я не праведник, конечно.
Но мыслю грешное с трудом.
И, к счастью, 
мысль не дышит вечно.

А ты — дышал. 
И вечность в такт
старалась попадать с тобою.
Вот так случается контакт,
который нас готовит к бою.

Плевать на мух.
На оборот
переоцененной валюты.
Господь дыханием рот в рот
проник во все твои каюты.

Иди,
как самый гордый бриг,
под парусами, без моторов —
заглохнут скоро скрип и крик,
и звон пустопорожних споров.

О Капитан мой!
Капитан!
Я вписан в роль твоей команды.
Дантесов сбагрим в бантустан.
Им там повыдирают гланды...



Первый день


Культура. Сиречь книга мёртвых.
Под полночь наши мертвецы
нас к Богу шлют.
Но также к чёрту.
Правее тем, что суть отцы.

Там маловато места мамам.
Ведь мамы — жизнь,
а жизнь — она
не подчиняется имамам,
не ждёт смиренно у окна.

Жизнь нас безудержно рожает
с запасом на войну и мор.
Мы —
только зёрна урожая,
мы свой не знаем приговор.

Как полюбить того, кто умер?
Но мы умеем, друг мой.
Да.
И что тогда выходит в сумме?
Один лишь ветер да вода.

Похоже,
первый день Творенья
реален. Остальное — сон.
Рождаются стихотворенья
на вдохе с духом в унисон.

А выдох?
Выдох чаще — ужас.
Не дух, а зыбкая душа.
И узок путь — куда уж уже,
да сути нету ни шиша.

Кто обещал нам это дело,
пускай подаст живой пример.
Ан тело
ело, ело, ело —
чем довело до крайних мер.

Аскеты взяли пистолеты
и постреляли на хрен тех,
кто, видно, подзабыл приметы.
Забыл,
куда ведёт успех.

Досталось сирым и убогим,
голодным, старым и больным.
Им так положено.
У Бога
Всегда Душа лежала к ним.

Да. У Него
Она есть тоже.
Возможно, мы — Его Душа.

Пока на этом подытожим.
Холодной истины ушат
прольют,
расплещут в море звёзды.
А я сижу среди могил,
гляжу на юные берёзы,
как будто что-то позабыл.






_______________
*)
“O Captain! My Captain!..”

О Captain! my Captain! our fearful trip is done,
The ship has weather'd every rack, the prize we sought is won,
The port is near, the bells I hear, the people all exulting,
While follow eyes the steady keel, the vessel grim and daring;
But О heart! heart! heart!
O the bleeding drops of red,
Where on the deck my Captain lies,
Fallen cold and dead.

О Captain! my Captain! rise up and hear the bells;
Rise up-for you the flag is flung-for you the bugle trills,
For you bouquets and ribbon'd wreaths-for you the shores
a-crowding,
For you they call, the swaying mass, their eager faces turning;
Here Captain! dear father!
This arm beneath your head!
It is some dream that on the deck,
You've fallen cold and dead.

My Captain does not answer, his lips are pale and still,
My father does not feel my arm, he has no pulse nor will,
The ship is anchor'd safe and sound, its voyage closed and done,
From fearful trip the victor ship comes in with object won;
Exult О shores, and ring О bells!
But I with mournful tread,
Walk the deck my Captain lies,
Fallen cold and dead.