Чернильные крылья

Птаха вольная, передай весточку
В чёрную гавань камня бледного.
Отыщи свободную веточку,
Лапу ли, голову льва медного.

И разбейся о грудь адресата,
Чью корону окрасил чайный закат,
Чтобы мой сердцебойный,
Мой последний, картечный,
Навылет пробив стан безупречный,
Как хвост, за собою оставил раскат.

Встань на крыло, бурю пронзая.
Заострю твои перья в бессонных ночах.
Я же знаю, видит, читает; терзая,
Остаётся моей в тёплых пагубных снах.

Держит милая. Душит истово.
Вяжет руки моим чудесам,
Чтобы в свете пятна серебристого,
По задворкам сада тенистого,
Я скитался, избегая нечистого,
Живым призраком по мёртвым стихам.

Мне и в Хеле покоя не сыщется,
Изведу всех усобших распросами.
В жгучем хмеле ответ померещится,
Ускользнув дворами раскосыми.

Мы давно своими дорогами
К берегам гармонии тянемся,
Чтобы гнёздами и берлогами,
Миражами, стихами, чертогами
Враз покончить со всеми тревогами.
Там, наверное, и расстанемся...

Сколько слов твоих мне вымаливать?
Неужели настолько убудет?
В пору корни любви выламывать
Времени из наших проклятых судеб.

В пору лить бензин на сомнений ворох
И сжигать дотла ностальгии хлам,
Чтобы дал ответ архаичный Молох,
Заключая в пасть каждый новый сполох;
Обнажив мистерию фактов голых,
Указал мне тропу в монолитный храм.

Всё сошлось, как катрен Нострадамуса.
Всё сгорелось, стерпелось, сгладилось.
Птица выпорхнула из хаоса,
И зарёй в янтаре расплавилась.

Нас не будет, будто и не было...
Перекрасили наши места,
Перепели все наши песни,
Перепрыгали в воду с моста,
Чтобы новое и беспечное,
Пусть наивное, но человечное,
Расцвело бы, россыпью вечною,
На запятнанном теле холста.