И. С. Тургенев

 
Тургенев – первый русский писатель, при жизни удостоившийся мировой известности. Художественное мастерство Тургенева–романиста высоко ценили великие современники в России, Западной Европе, Америке. Литературный преемник Пушкина, хранитель «великого и могучего» русского языка, Тургенев заложил основы русского классического романа, явился создателем классических образов, ставших воплощением русского характера, русского человека. Его произведения переведены на все европейские языки и известны во всем мире.
  Писать и переписывать биографию, анализировать грани творчества великого Русского Писателя мы не будем. Это сделано уже многократно, но прочесть еще раз вот эти два коротких стихотворения предлагаем вам в дни , когда отмечается  двухсотлетие писателя.

                СТИХОТВОРЕНИЯ В ПРОЗЕ

Собака

      Нас двое в комнате: собака моя и я. На дворе воет страшная, неистовая буря.
      Собака сидит передо мною — и смотрит мне прямо в глаза.
      И я тоже гляжу ей в глаза.
      Она словно хочет сказать мне что-то. Она немая, она без слов, она сама себя не понимает — но я ее понимаю.
      Я понимаю, что в это мгновенье и в ней и во мне живет одно и то же чувство, что между нами нет никакой разницы. Мы тожественны; в каждом из нас горит и светится тот же трепетный огонек.
      Смерть налетит, махнет на него своим холодным широким крылом…
      И конец!
      Кто потом разберет, какой именно в каждом из нас горел огонек?
      Нет! это не животное и не человек меняются взглядами…
      Это две пары одинаковых глаз устремлены друг на друга.
      И в каждой из этих пар, в животном и в человеке — одна и та же жизнь жмется пугливо к другой.

Февраль.

Последнее свидание

      Мы были когда-то короткими, близкими друзьями… Но настал недобрый миг — и мы расстались, как враги.
      Прошло много лет… И вот, заехав в город, где он жил, я узнал, что он безнадежно болен и желает видеться со мною.
      Я отправился к нему, вошел в его комнату… Взоры наши встретились.
      Я едва узнал его. Боже! что с ним сделал недуг!
      Желтый, высохший, с лысиной во всю голову, с узкой седой бородой, он сидел в одной, нарочно изрезанной рубахе… Он не мог сносить давление самого легкого платья. Порывисто протянул он мне страшно худую, словно обглоданную руку, усиленно прошептал несколько невнятных слов — привет ли то был, упрек ли, кто знает? Изможденная грудь заколыхалась — и на съеженные зрачки загоревшихся глаз скатились две скупые, страдальческие слезинки.
      Сердце во мне упало… Я сел на стул возле него — и, опустив невольно взоры перед тем ужасом и безобразием, также протянул руку.
      Но мне почудилось, что не его рука взялась за мою.
      Мне почудилось, что между нами сидит высокая, тихая, белая женщина. Длинный покров облекает ее с ног до головы… Никуда не смотрят ее глубокие, бледные глаза; ничего не говорят ее бледные, строгие губы…
      Эта женщина соединила наши руки… Она навсегда примирила нас.
      Да… Смерть нас примирила…