Имя на поэтической поверке. Вера Инбер

У известной российской советской поэтессы Веры Инбер, есть примечательное стихотворение, за 1923 год, под названием:

«Прощальная дальневосточная».

Быстро – быстро донельзя
Дни пройдут, как один.
Лягут синие рельсы
От Москвы на Чунсин.
И взмахнёт над перроном
Белокрылый платок,
Поезд в ветре солёном
Уплывёт на восток.

Закричат переклички
Паровозовых встреч,
Зазвучит непривычно
Иностранная речь,
Заворчит, заворкует
Колесо на весу…
Лепесток поцелуя
Я с собой увезу.

Будет сердце двоиться:
Много вздохов подряд
Меж восторгов границы
И уклоном утрат.
И границу в ночи я
Перечувствую вновь,
За которой Россия,
За которой любовь…»

Поэт – фронтовик Михаил Анчаров, в 1942 году, написал музыку к этому стихотворению, и созданную песню «Прощальная дальневосточная» - исполнял на гитаре.Песня со временем приобрела известность и полюбилась слушателям.

Вера Михайловна Инбер родилась в Одессе, в еврейской семье.
Её отец, Моисей Липович Шпенцер  был владельцем крупной типографии, владельцем солидным и известным  научным издательством «Матезис»,  купцом второй гильдии.
Мать, Ирма Соломоновна, учительницей русского языка и заведующей казённым еврейским девичьим училищем в Одессе.

Кончив гимназию, Вера Инбер, посещала историко – филологический факультет на одесских Высших женских курсах.
Первая публикация стихов, появилась в одесских газетах в 1910 году. В двадцать лет Вера Инбер вышла замуж и уехала, с мужем  - журналистом, за границу. Год прожила в Швейцарии, три года во Франции, в Париже.
В Париже издала за свой счёт, первый сборник стихов «Печальное вино». Сборник стихов похвалил Александр Блок. Книга произвела впечатление на Илью Эренбурга, он сказал: «В стихах Инбер, забавно сочетались, очаровательный парижский гамен (уличный мальчишка, сорванец – франц.) и приторно жеманная провинциальная барышня".
 В 1914 году она вернулась в Россию, жила в Москве, с дочерью Жанной, 1912 года рождения. Муж поэтессы Натан Инбер, журналист, отказался возвращаться в Россию.

Политикой Вера Инбер не интересовалась, но была хорошим репортёром и очеркистом. В те годы критики писали наравне о стихах Ахматовой и Инбер, это символично, если считать Ахматову камертоном поэзии ХХ века.

 В середине 1920-х годов была корреспондентом журнала «Огонёк» в Европе, жила в Брюсселе, Берлине, Париже. Впоследствии немало путешествовала по СССР и Ближнему Востоку.

 Вера Инбер была знакома с Владимиром Маяковским, и он посвятил ей двусмысленный стишок:

«Ах, у Инбер! Ах, у Инбер!
Что за глазки, что за лоб!
Всё глядел бы, всё глядел бы,
Любовался на неё б!»

В 1922 году Вера Инбер написала стихотворение «Девушка из Нагасаки» на основе, которой была создана песня.
Песню пели Вадим Козин и Владимир Высоцкий.

Девушка из Нагасаки.
Он юнга, родина его – Марсель,
Он обожает ссоры, брань и драки,
Он курит трубку, пьёт крепчайший эль
И любит девушку из Нагасаки.

У ней такая маленькая грудь,
На ней татуированные знаки…
Но вот уходит юнга в дальний путь,
Расставшись с девушкой из Нагасаки…

Приехал он. Спешит, едва дыша,
И узнаёт, что господин во фраке
Однажды вечером, наевшись гашиша,
Зарезал девушку из Нагасаки.

До наших дней сохранило своё звучание, прекрасное стихотворение Веры Инбер «Пять ночей и дней» - написанное утром, на другой день после смерти Ленина, 21 января 1924 года.
Простые и пронзительные строки трогают душу. Стихотворение вошло во все хрестоматии по литературе, в довоенное время.

Пять ночей и дней.
(На смерть Ленина.)
И прежде чем укрыть в могиле
Навеки от живых людей,
В Колонном зале положили
Его на пять ночей и дней…

И потекли людские толпы,
Неся знамёна впереди,
Чтобы взглянуть на профиль жёлтый
И красный орден на груди.

Текли. А стужа над землёю
Такая лютая была,
Как будто он унёс с собою
Частицу нашего тепла.

И пять ночей в Москве не спали
Из  – за того, что он уснул.
И был торжественно – печален
Луны почётный караул.
22 января 1924 года.

Власть ценила Веру Инбер. Её избирали в правление Союза писателей СССР. Назначили председателем секции поэзии.

Ввели в редколлегию журнала «Знамя». Во время войны Вера Инбер оказалась в блокадном, осаждённом Ленинграде.

Её другого мужа Илью Страшуна, академика АМН  СССР, назначили директором 1-го Ленинградского медицинского института, и Вера Инбер поехала вслед за ним. Всё увиденное в окружённом немцами городе Вера Инбер отразила в своём дневнике. Она озаглавила его «Почти три года».

Вера Инбер жила на Песочной улице, рядом с Ботаническим садом. Она видела его в окно. В своём дневнике от 15 ноября 1941 года, она пишет:

«Бомба упала в Ботанический сад. В оранжереи вылетели сразу все стёкла, и туда хлынул холод. Пальмы погибли уже к утру.
Когда эта бомба упала, дверь в нашем укрытии так неистово затряслась, как будто её  изо всех сил дергал обезумевший от страха человек. Я кинулась открывать её: не могла поверить, что это взрывная волна. Распахнула двери – никого».

Вера Инбер написала в 1942 году поэму «Пулковский меридиан». За эту поэму ей была присуждена Сталинская премия в 1946 году.  Поэма посвящена подвигу блокадного Ленинграда, её защитникам и людям.
 
Во время блокады, в 1943 году, Вера Инбер стала членом ВКП (б).

В биографии Веры Инбер есть такой факт. В 1933 году, она приняла участие в организованной НКВД поездке писателей на прокладываемый заключёнными
Беломорско – Балтийский канал. И опубликовала полную неподдельного восторга статью о тамошнем быте. Не она одна, конечно. И тем не менее…

Существует легенда, будто в 1939 году, просматривая список представленных к награде писателей, Сталин спросил: «А почему в списке нет товарища Веры Инбер? Разве она плохой поэт? И не заслуживает ордена?»

Сталину ответили, что Вера Инбер – поэт действительно хороший. Но она двоюродная сестра Троцкого. И это не позволяет.

«И всё – таки я думаю, - якобы сказал Сталин, - мы должны наградить товарища Веру Инбер. Она никак не  связана со своим братом – врагом народа. И стоит на правильной позиции. И в жизни, и в творчестве».

И ее наградили. Вручили орден «Знак Почёта»

В самом деле, мать Веры Инбер, Ирма, в девичестве Бронштейн, была родной сестрой Давида Бронштейна, отца Льва Троцкого. Во время учёбы в Одесском реальном училище Троцкий бывал в доме своей тёти Ирмы.

Поэтесса прожила долгую творческую жизнь.

Вера Михайловна переводила поэтические произведения Т.Г.Шевченко и М.Ф.Рыльского с украинского, а также таких зарубежных поэтов, как П.Элюэр, Ш.Петефи, Я.Райнис.

При жизни поэтессы было издано 78-мь поэтических сборников, среди которых много для детей.

 Родина высоко оценила вклад Веры Инбер в российскую литературу.
Она была награждена:

- Сталинская премия второй степени – 1946г.
-Орденом Трудового Красного Знамени трижды:1960г.,1967г.,1970г.
- Орденом «Знак Почёта» - 1939г.
- Медаль «За оборону Ленинграда»
- Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг.»

Вера Михайловна Инбер умерла 11 ноября 1972 года, на 83-ем году жизни.
Похоронена на Введенском кладбище в Москве.

Именем Веры Инбер назван бывший  Стурдзовский переулок в Одессе.

Так получилось, что в наше время, имя Веры Инбер, русской советской поэтессы и прозаика, к сожалению, ничего не говорит, а она по праву принадлежала к плеяде поэтов Серебряного века в поэзии.

Из поэтического наследия Веры Инбер.
***
Желтее листья. Дни короче
(К шести часам уже темно),
И так свежи сырые ночи,
Что надо закрывать окно.

У школьников длинней уроки,
Дожди плывут косой стеной,
Лишь иногда на солнцепёке
Ещё уютно, как весной.

Готовят впрок хозяйки рьяно
Грибы и огурцы свои,
И яблоки свежо – румяны,
Как щёки милые твои.
1920г.

***
Такой туман упал вчера,
Так волноваться море стало,
Как будто осени пора
По – настоящему настала.
А нынче свет и тишина,
Листва медлительно желтеет,
И солнце нежно, как луна,
Над садом светит, но не греет.

Так иногда для, бедных нас
В болезни, видимо опасной,
Вдруг наступает тихий час,
Неподражаемо прекрасный.

***
Уже заметна воздуха прохлада,
И убыль дня, и ночи рост.
Уже настало время винограда
И время падающих звёзд.

Глаза не сужены горячим светом,
Раскрыты широко, как при луне.
И кровь ровней, уже не так, как летом,
Переливается во мне.

И, важные, текут неторопливо
Слова и мысли, И душа строга,
Пустынна и просторна, точна нива,
Откуда вывезли стога.

***
Лучи полудня тяжко пламенеют,
Вступаю в море, и в морской волне
Мои колени смугло розовеют,
Как яблоки в траве.

Дышу и растворяюсь в водном лоне,
Лежу на дне, как солнечный клубок,
И раковины алые ладоней
Врастают в неподатливый песок.
Дрожа и тая, проплывают челны.
Как сладостно морское бытиё!
Как твёрдые и медленные волны
Качают тело лёгкое моё!

Так протекает дивный час купанья,
И ставшему холодным, как луна,
Плечу приятны тёплые касанья
Нагретого полуднем полотна.

***

Читателю.
Читатель мой, ненадобно бояться,
Что я твой книжный шкаф обременю
Посмертными томами (штук пятнадцать),
Одетыми в тиснёную броню.

Нет. Издана не пышно, не богато,
В простой обложке серо – голубой,
То будет книжка малого формата,
Чтоб можно было взять её с собой.

Чтобы она у сердца трепетала
В кармане делового пиджака,
Чтобы её из сумки извлекала
Домохозяйки добрая рука.

Чтоб девочка в капроновых обортках
Из - за неё бы не пошла на бал,
Чтобы студент, забывши про пятёрки,
Её во время лекции читал…

«Товарищ Инбер, - скажут педагоги, -
Невероятно! Вас не разберёшь.
Вы нарушаете регламент строгий,
Вы путаете нашу молодёжь».

Я знаю – это не педагогично,
Но знаю я и то, что сила строк
Порою может заменить (частично)
Весёлый бал и вдумчивый урок.

Теченье дня частенько, нарушая
(Когда уйду в небытиё), 
Не умирай же, книжка небольшая,
Живи подольше, детище моё!