Флорийский круг

Флорийский круг         
(Цикл прозаических миниатюр)
         1.

Колесо преображения
(вместо предисловия)

«Теперь, когда видение и знание Четырех Благородных Истин
возникли во мне, я знаю:
Несомненно, что достиг я полного освобождения сознания,
И обрел я избавления от новых рождений».
Будда
 
В Оленьем парке говорил мне Будда…
Будь не развратен и не искушен,
Избегнуть этих крайностей не трудно
Они в тебе, в сознании твоем.
 
Есть благородный путь посередине
Воспоминаний, действий и речей,
Видений и намерений, усилий,
Явлений и событий, и вещей.
 
Так время колесо судьбы вращает
Определяя жизни круговерть.
Что даже радость от любви страдает…
Своим рождением, предрекая смерть.
 
Так падает привычно первый снег
В текучести природных превращений,
Так строит совершенство путь в успех
И обрывает цепь перерождений.

      2.
Июль на даче
 
Июль, день солнечный – утеха
Сердцам горячим детворы,
Жизнь - в звуках радостного смеха,
В зеленке садики, дворы.
От мошкары звон бесконечный,
Его секрет – миг вековечный
Протяпать что - то, прополоть,
А дождик теплый даст Господь.
Но то, что движимо весельем
Так хочется остановить,
Чтоб в детстве чуточку пожить
Веселым, радостным творением
И чтобы клубники вкусноту
Так сладко чувствовать во рту.
 
Середина июля 2017 года, я на даче в Кратово. Вокруг деревья, цветы, ягоды, растения, зеленая трава на поляне перед домом. Дачный участок приветствует меня разнообразием цветов и запахов. После проливных дождей, кажется, наступил долгожданный летний солнечный день. Ощущение, что только сейчас осень, минуя зиму и весну, в мае, осыпав природу снегопадом, слава Богу, сменилась настоящим июльским солнечным теплым летом. Я поэт, и сочиняю стихи с давних пор. Отнимаю аромат у живого цветка. Во мне живет, бесконечный сонм слов, выстраивающийся в ритм и рифмы. Так устроено, что наша планета земля живет в красках, музыке и… поэзии. Зачем Бог дал мне дар сочинительства? Сам Бог только и может объяснить. «Начало было так далеко, так робок первый интерес».
Бессмысленное детство, окруженное непонятным бормотаньем.
Строптивое отрочество, окруженное, божественной игрой в слова.
Юность, окруженная бесконечным космосом поэзии.
Молодость, окруженная морем сомнений.
Зрелость, окруженная желанием славы.
Старость, окруженная размышлениями о смерти.
Но через всю жизнь прошлую, настоящую и неоконченную будущую проходит понимание вращающегося круга бытия и утраты своего Я.
Душа, преисполненная чувства есть величайшее совершенство!
И снова июль. Срединнолетний месяц звучит онегинской строфой и наполняется красками, звуками и запахами.

                3.
Мои близкие

«Я вас люблю – моя любовь невинна…»
                М. Цветаева
«Неопределенный предмет эмпирического созерцания называется явлением».
                И. Кант
«Определенный предмет неэмпирического содержания, называется любовью».
                В. Ермолаев
 
Я вас люблю – вот вся определенность,
Неэмпиричность просто торжествует,
Моей любви великая никчемность,
Всё пестует, и надо всем крышует.
 
Я вас люблю… висок работу мысли
Ведет легко - то глупо, то весомо…
Ему так проще швартоваться к пристани,
Известных формул учиняя взломы.
 
Я вас люблю – пусть разум помышляет,
Очистить совесть словно пастой зубы,
Когда душа в себе вещь вызывает,
Она не верит ощущениям грубым.
 
Старинный вальс воспоминания топит
Оскоминой любви о маме с папой,
И, кажется, что на земле порочной,
Кровь истекает струйкою граната.
 
Я вас люблю … я вас люблю всех вместе,
За то, что вы глазам моим явление,
За то, что доброту всю сеет ветер,
И пожинает ангельское пенье.
 
Я живу на даче с небольшим ой – ёй - ёй коллективом или ай - яй - яй компанией. Теща, жена, внук, щенок Тиша и кот Сан Саныч. По соседству, через забор, дача двоюродных сестер моей жены, Тани и Марины. Сыновья приезжают на дачу не часто. Они крутятся в Белокаменной столице, бегают за клиентами, в поисках денег для своего дела, по уши, окруженные продажами товаров по интернету. Они – в бизнесе…, вечно заняты, и не отвечают на наши с Таней телефоны. У них нет времени разговаривать с нами по телефону, и они подставляют автоответчик с пожеланием позвонить позже или сбросить информацию по СМС. Самому старшему после меня из нашего сообщества пенсионеру, моей теще, Тамаре Тихоновне, или Тэ - Тэ, в прошлом году исполнилось 90 лет. Возраст дает ей повод погружаться в воспоминания, давать советы по смыслу жизни, следить, чтобы в холодильнике никогда не переводилось рыночное молоко и творог, а в буфете что – нибудь сладенькое, особенно печенье «Юбилейное». Старое доброе советское традиционное печение, без украшения кремом и прочими выкрутасами кондитеров. Тэ -Тэ каждый день не отлипает от телевизора и наполняется новостными событиями, перерабатывает их на свой манер и тут же, пока не забыла, выливает их на всё окружающее. Моя жена, Таня, младшая пенсионерка и по совместительству дочка Тэ - Тэ, стиснув зубы, пропускает через себя мамину интерпретацию новостных событий. О, чего тут не намешано восхваление президента всея Руси Путина, советы как жить, капризы по рецептам приготовления вкусной и здоровой пищи (кашу надо есть!). Украшается вся полученная информация скромным ханжеством Тэ - Тэ, начинающимся с фразы «мне ничего не надо, разве что маленький, совсем малюсенький кусочек хлебушка». Тата, меряет матери давление и дает таблетки от живота, сердца, костоломства, высокого и низкого давления, закрывая краткий курс лечения аккордной нотой – таблеткой валидола под язык. Возраст требует лекарств, тут уж ничего не попишешь! Тата работает доцентом и заведующей кафедрой экономики в маленьком институте, затерявшемся в дебрях старых девятиэтажек у метро Беляево. Естественно, будучи выпускницей МГУ, моя жена преподает институциональную экономику и как все российские экономисты ищет ответ лишь на один глобальный вопрос «а у нас, в России, есть экономика?». Ну а я, за свою жизнь, чем только не занимался. Теоретическая физика, станки с ЧПУ, литература. Мода была такая во время моей молодости в шестидесятые прошлые века – физики и лирики в одном флаконе! То "иду на грозу", то считаю "девять дней одного года". В общем, всю жизнь что-то конструирую, философствую и писательствую. Даже сам не знаю, зачем вступил в союз писателей, забыв мудрую фразу о том, что «цель творчества самоотдача, а не шумиха, не успех». Да и дутый этот союз! «…там жили поэты, — и каждый встречал другого надменной улыбкой». Внуку Владиславу 13 лет и основная его физиологическая особенность «вшитый» в ладошку смартфон, и «приклеенный к глазам» экран планшета. Эти две вещи, окружающие внучка, имеют свойство орать, скрипеть тормозами, стрелять, взрываться и отвращать от чтения художественных произведений, создавая представление о нашей литературе как о полном отстое. Даже мою любимую в детстве книгу Луи Буссенара «Капитан Сорвиголова», он пережевывает долго и медленно. Он - в телефоне и в компе, а навязанная на лето учительницей русского языка классика для домашнего чтения, его не колышит. Щенка Тишку мы взяли в четыре месяца от роду из собачьего приюта. Он крутых дворянских кровей, с богатой родословной от неизвестных папы и мамы, поэтому мы с женой не знаем во что он вырастет и какой это божье создание будет величины. Ну, а кот Сан Саныч живет с нами уже более двух лет. Он, как и Тишка, тоже из помойных дворян, напросившийся к нам с женой у мусоропровода славного города Балаково саратовской губернии, где мы были в командировке. Он огненно - рыж с белыми лапками и грудкой, поэтому и получил имя и отчество Солнышко Солнышкин, что на аглицкий манер означает Сан Саныч (Sun Sunыч). И, фамилия у котяры само собой известная – Балаковец. В общем семья!
 
Я узнал, что у меня
Есть огромная семья
И тропинка, и лесок
В поле каждый колосок
Речка, небо голубое
Это все мое родное
Это Родина моя,
Всех люблю на свете я!

              4
 
            Вечер
 
Как лес загадочен и вял
Под серой шапкою природы,
И разъедающею содой
Верхи деревьев свод разъял.
 
Темно-зеленый гребешок
Стоит на страже горизонта
И кажется, что смерть и сон там...
За ним... почти на волосок.
 
Стальною сетью облаков,
Оплывших от вечерней дали,
Не отловить земной печали,
И рыбу скользкую из слов.
 
Не тянет вечер с ночью спор
И темнота скрывает грядки,
Чтобы клубничные порядки
Прельщали утром птичий взор.
 
Скупым набором строк и строф
На миг блеснет стихотворенье,
Но вечер, щедрый на забвенье,
Готовит слет теней и снов.
 
Вечереет. В стороне, недалеко дачи, с улицы виднеется лес, а рядом с ним озеро. К вечеру я прогуливаюсь с Тишкой к лесу и озеру. Тишке 19 июля исполнилось полгодика. Мы с Таней его балуем и кормим сухим кормом и мясом на убой. Тишке хорошо! В мае, когда мы его взяли из приюта он весил 11 кг, а сейчас, через два месяца 18, 3 кг. За точность взвешивания отвечаю! Словом, щеня у нас… и с нашими молитвами толстеет. Мы идем по маленькой улочке Фрунзе, насчитывающей 19 домов. Она из тупика тянется к лесу. Тишка старательно обнюхивает заборы, калитки, кусты, растущие у домов. У одной калитки свален песок, который щеня непременно передними лапами взрыхляет, у другой растут придорожные кусты с желтыми, красными, сиреневыми цветами и пес отгрызает за ножку, понравившийся ему цветок. У третьей калитки на заборе висит целлофановый мешок с мусором и Тишка став на задние лапы, опираясь на передние перед мешком передние, изучает своим уникальным нюхом (по собачьи гав- нюхом) отбросы чужой жизни, вынесенные за ворота. Ему не надо придумывать жизнь, она у него получилась и, кажется, удалась. Это мы, глупые люди, высокопарно называем жизнь бытием и рефлексируем по этому поводу. Я тоже, гляжу на Тишку и окружающую меня зелень и думаю. Я думаю, что псу проще рефлекс…ировать, для этого надо лишь научиться выполнять команды хозяина. «Сидеть!» - сижу. «Лежать!» - лежу. «Ко мне!» - бегу со всех лап за собачьей конфеткой. Лишь бы не учили мерзкой команде «Фас!», с ней можно и на неприятность нарваться.
Да, моё бытие – самосотворенное бытие. А значит, все неудачи, беды, страдания – часть моего самосотворенного бытия!
И тут же сознание высвечивает лучик надежды…
Бытие в Боге!
А Бог не творил страдания…
Он творил любовь!
Вечереет.
На душе грустно.
Вечер – тихое угасание.

          5
 
           Цепь
 
«…на месте том,
Где в гору подымается дорога,
Изрытая дождями, три сосны
Стоят — одна поодаль, две другие
Друг к дружке близко, — здесь, когда их мимо
Я проезжал верхом при свете лунном,
Знакомым шумом шорох их вершин
Меня приветствовал. По той дороге
Теперь поехал я и пред собою
Увидел их опять. Они всё те же,
Все тот же их, знакомый уху шорох —
Но около корней их устарелых
(Где некогда все было пусто, голо)
Теперь младая роща разрослась,
Зеленая семья; кусты теснятся
Под сенью их как дети. А вдали
Стоит один угрюмый их товарищ,
Как старый холостяк, и вкруг него
По-прежнему все пусто.
Здравствуй, племя
Младое, незнакомое! не я
Увижу твой могучий поздний возраст,
Когда перерастешь моих знакомцев
И старую главу их заслонишь
От глаз прохожего. Но пусть мой внук
Услышит ваш приветный шум, когда,
С приятельской беседы возвращаясь,
Веселых и приятных мыслей полон,
Пройдет он мимо вас во мраке ночи
И обо мне вспомянет»
                А. Пушкин.
 
Я задумался.
Все растет:
И флора, и фауна,
И мой пёсокот ТишСан.
Все течет, всё меняется!
Соседские детишки, только недавно вынашиваемые в утробе матери, уже вместе с моим внуком играют в футбол во дворе, и крутят педали велосипедов к Макдональдсу за котлетой с кока - колой.
В этой жизни существует какая-то цепь, связывающее одно с другим. Ашвагхоша написал:
Все исходит в этом мире
Из одной причины иль другой.
Не Ничто - причина всех явлений,
Есть и дух, и убыль духа есть;
Все - в связи причинности законной,
Неразрывна цепь, звено к звену.
 
Одно рождается, другое умирает. Племя младое, незнакомое растет, а я увядаю. Таков круг! Но в этом круге или колесе я не только совершаю свой путь, но и не ведаю, что это за путь. Ведаю, что в моем опыте лежит неведение. Легче ли мне от этого? Я нарисовал свое миропонимание и постоянно возвращаюсь к нему. «Мир бытия досадно малый штрих среди небытия миров иных» утверждал Гете в Фаусте.
Тут я вспомнил Гераклита Темного. Гераклит полагал, что начало всего на земле и сама земля, в частности, – это огонь. И все существующее есть различные ипостаси огня. Следовательно, все возникает при непосредственной помощи огня, то есть путем его сгущения или разрежения. Все, без исключения, возникает по закону противоположностей и всей своей цельностью течет как река. Он считал, что существующий мир – один, и он не стоит на месте, а постоянно развивается и меняется то в лучшую, то в худшую сторону.
Гераклит воспевал огонь!
Но умер от водянки!
Гераклит плакал!
Но слезами ярости на глупость!
Гераклит воспевал мудрость,
Но через единение с природой.
Это великое счастье быть единым с природой.
Но солнце уже зашло, тени исчезли, сквозь поблеклое небо стали выглядывать звезды. Пришло время для философии и самотворения мироздания.

             6
 
         Жасмин
 
В недрах творческой глуши,
В цвет аквамарина,
Красил мастер от души
Море, сад, маслины…
 
Чтоб цветочный разноцвет
Был по всем канонам,
Добавлял к цветам в букет
Краски анемона.
 
Но картина не жила
Ни одно мгновение,
И не пахла, не цвела
С самого рождения.
 
Тут любовь тревоги все
Обошла невинно,
Укрепила на холсте
Веточку жасмина.
 
Что б картину оживить,
Чудо ей вернули:
Свежесть запахов дарить
В память об июле.
 
Но снова наступает утро и приглашает нас на полифонический оркестр птиц, с сольным стуком по стволу дерева дятла - барабанщика и кукушки, навязывающей свой монотонный контрабас кукования. Тут же суетятся невольные слушатели, между прочим, не особо слушающие концерт, но занимающиеся своим делом. Сан Саныч, спрыгнувший с забора и затаившийся в высокой траве, с вожделением поджидает кого-нибудь из участников концерта. Тишка, грызущий на поляне палочку и гоняющийся за бабочками. Ежик, медленно ползущий вдоль забора. Белочка, прыгающая с ветки на ветку. Внимательно слушает птичий оркестр и вся флора дачного участка: цветущий жасмин, береза, липа, сосны, ели, дубок яблоня, смородина, клубника, даже зеленые и невзрачные петрушка и укроп.
Я подошел к жасмину и под одуряющий запах его цветов стал с ним разговаривать.
- Твои ветки, жасмин, покрыты белыми цветочками, словно снегом, а ты так благоухаешь, что перебиваешь все запахи. Ты случайно не король цветов?
И тут неожиданно в трепете веток я услышал голос жасмина. Вот какую историю он мне рассказал.
- Я знаю, что ты поэт. Может быть, и про мою историю напишешь сонет, или сочинишь поэму…. Когда-то, давным – давно, совсем в баснословные времена, все цветы были белыми. Но однажды к нам на поляну, где мы все росли рядом друг с другом из далекого тридевятого царства, пришел художник с набором ярких красок. Он предложил окрасить всех нас в разные цвета, какие нам захочется. Я, жасмин, был ближе всех к художнику; и я захотел быть золотистого цвета, цвета моего любимого солнца. Я стал торопить художника, чтобы он сразу же окрасил меня. «В вашем цветущем царстве есть белая роза – королева цветов и королева красоты и запаха. И мне не нравится, когда меня неучтиво торопят и тем самым портят моё творческое вдохновение», - напыщенно произнес художник, - «может быть в очереди ты и первее розы, но красота не определяется местом, поскольку красота это всё, что дано от Бога и красота мир спасает». После этих слов, он решил наказать меня, чтобы я был самым последним из цветов, которые он окрасит. Он красил и красил цветы, а я последним дожидался своей очереди. В результате облюбованная мной желто-золотая краска почти вся досталась одуванчикам. Тогда я не стал снова просить художника раскрасить меня в желтый цвет, а в ответ на требование поклониться ответил следующее: "Я предпочитаю сломаться, но не согнуться".
- Так я и остался белым хрупким жасмином, - закончил свое повествование жасмин.
- Так все-таки ты не король цветов? - настойчиво повторил я вопрос.
- Считай, как хочешь, но только, если хочешь попасть в рай – вырасти жасмин, - торжественно посоветовал мне цветок, - у вас, христиан, я олицетворяю деву Марию. Еще мои цветки можно засушить и использовать, чтобы приворожить любимого человека, а еще цветки можно сжечь в спальне и ты будешь видеть вещие сны, станешь ясновидцем.
- Вот оно что! – воскликнул я, - недаром о тебе Иван Бунин сочинял.
- Прочти, - коротко попросил жасмин.
- Будьте любезны, - выспренно произнес я.
 
Цветет жасмин. Зеленой чащей
Иду над Тереком с утра.
Вдали, меж гор — простой, блестящий
И четкий конус серебра.
 
Река шумит, вся в искрах света,
Жасмином пахнет жаркий лес.
А там, вверху — зима и лето:
Январский снег и синь небес.
 
Лес замирает, млеет в зное;
Но тем пышней цветет жасмин.
В лазури яркой — неземное
Великолепие вершин.
 
- Когда смотришь на жасмин, то видишь запах снега, - закончил я беседу.
 
Снег на жасмине.
Жизнь прошла.
Идет круговерть.
Я существую?
 
Скоро белые листочки жасмина опадут, седина уйдет, он станет зеленым и только колесо жизни и смерти будет вращаться до следующего лета.
 
Снова…
Летом.
Жасмин расцветет.
Но это будет…
Это будет…
Снова…
Следующее лето!

              7
             Сосна
 
На севере диком стоит одиноко
На голой вершине сосна
И дремлет качаясь, и снегом сыпучим
Одета как ризой она.
И снится ей всё, что в пустыне далекой —
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утёсе горючем
Прекрасная пальма растет.
М. Лермонтов
 
Рядом с жасмином, словно на страже, стройная, подтянутая, высокая зеленая сосна. Она, не покрыта как жасмин, сединой лета. Она разбросали под собой коричневые шишки – лимонки еще с прошлого года, чтобы могли хрустеть и взрываться под моими подошвами и ножами газонокосилки. Я задираю голову и смотрю на верхушку сосны. Голые сучковатые стволы, надев разлапистую шапку из зеленых веток, выпустили свои рога. Это совсем маленькие носорожки каким-то образом поселились в стволе, спрятались за кору и каждый выставил наружу свой рог. Если желаете, можете подняться по ним, как по лестнице до самого неба. Сосна тверда и уверена в себе, ей никто не нужен, потому что она однодомное дерево с мужскими и женскими цветами – шишками. Каждые два года все сосны на участке укладывают под собой свои плоды, как саперы, минируя под собой поляну. И я слышу голос Леопольда Стаффа: «эпопея будет продолжаться, хоть Гомер немножко и вздремнет»! Да, здесь, на поляне сосны благостны и спокойны. Я закрыл глаза, и предо мной вдруг появилась сосна на скалистом обрыве, одетая в сыпучий снег. Это Россия! Это не пальма у теплого, ласкового моря, белеющая своей верхушкой от пронзительного солнечного луча. Вот сейчас лето поменяет себя на осень, чтобы встретить зиму.
Я знаю, что на латыни название сосны «Pinus». Сосны часто растут на скалистых обрывах или крутых склонах гор, поэтому есть предположение, что корни этого названия таятся в кельтском «pin», что значит скала. Помимо этого, существует старая греческая легенда, объясняющая это название. Нимфа утренней зари белокурая Питис очень сильно полюбила веселого и озорного бога Пана, сына Гермеса и дочери Дриопа, который считался богом-проводником, покровителем рыбаков и охотников. Но ревность другого бога, Борея, повелителя холодного северного ветра оказалось сильнее, и он превратил нимфу в сосну, высокое вечнозеленое дерево, которое и получило название Pinus. Известны изображения бога Пана с сосновым венком на голове.
 
А сосна спокойна.
Она – зелена,
Колюча,
Вооружена шишками.
Все месяцы года для неё!
Достойный круг бытия!

               8
 
            Дубок
 
«Всё – в огне… Он уже постиг, что им прожита чистая жизнь, то, что должно быть им совершено, ничего не осталось не сделанного в этой жизни, а другой у него не будет, ибо закончился круг перерождений».
                Будда
Мой дубок, додонский мой оракул,
Дай совет и наставленья в том,
Как выдерживать земную драку,
Мир весь поглотившую огнем.
 
Не удержишь чувств, в золу спаленных
И с небес не снимешь благодать,
И в листочках мягких и зеленых
Ствол способен солнцем лишь дышать.
 
Словно Зевса мощное явление
Властелином быть тебе с руки,
Но сгорает всё в перерождении
На костре из страсти и тоски.
 
Я устал… любить… и ненавидеть …
У дубка идти на поводу,
Всё в огне. И космос учит видеть,
Как Юпитер пестует судьбу.
 
А судьба в огне… и не напрасно…
Вместе с ней круг бытия горит,
И душа в нем строится бесстрастно
И листочком маленьким дрожит.
 
Я уйду… но это не опасно…
Больше влаги по стволу пройдет,
Потому что и листочек красный,
Падая, для дерева живет.
 
Вот и всё… Блаженство и отрада…
Всё свершилось… и прошло давно…
Ничего мне больше и не надо,
В этой жизни всё завершено.
 
Дубок посадил я на даче шесть лет назад. И веточка прижилась. Дубок выдержала жаркое и дождливое лето, осень с умиранием листочков, лютую зиму с бесконечным саваном снега, весенние обильные дожди. А теперь на участке растут еще несколько крохотных дубков. Наверное, между собой они играют в считалочку.
 
Ты росток,
И я росток,
Раз - листок,
И два - листок,
Подрастем еще чуток,
И - чего же проще!
Ты - дубок,
И я – дубок,
Станем рядом бок о бок,
Вот и будет роща!


                9
 
                Путь
 
Увидеть Нерожденных Тени, Невоплощенного Черты...
И на последние ступени, взойти вселенской пустоты...
Тогда желание и случай не будут властны над тобой,
Вот путь единственный и лучший из клетки, скованной судьбой.
                Дхаммапада
 
Дубки будут расти, и превратятся в могучие, крепкие деревья. Сто лет жизни для них не предел. Как хорошо чувствовать жизнь. Но что я чувствую? Неизвестную величину, ускользающую от всех определений. Может быть, это мой поэтический восторг, неподдающийся осмыслению? Какая ментальность живет во мне? Возникает парадокс. Я чувствую, что выхожу за пределы чувств. Я оставляю свои желания, эмоции, чувство любви или ненависти и погружаюсь в другое измерение, в котором есть что-то высшее, какой-то универсальный знак. Это уже не – Я, нет страданий и нет постоянства. И жизни нет? Жизнь ведь есть осознанное страдание и осознание страдания. Так и складывается философия жизни. Да, я уже прожил долгую жизнь. На самой низшей ступени моей жизни существовала физическая боль, лишения, недомогания. Существовало моё тело. На следующей, более высокой ступени возникло несоответствие моих иллюзий действительности, разочарование в жизни, невозможность удовлетворять свои желания. Нельзя напиться простой водой, нужна живая вода, а её может дать только Христос. Дар Божий давать живую воду! Я вспоминаю Евангелие от Иоанна, беседу Христа с самаритянкой.
Иисус, после продолжительного путешествия по сильной жаре, сел у колодца отдохнуть. Время было полуденное, и ученики Его пошли в город купить пищи. В это время к колодцу пришла женщина самаритянка. Она принесла с собой кувшин с длинной верёвкой, намереваясь достать из колодца воды. Обычно женщины этого города ходили за водой вечером. Но самарянка пользовалась недоброй славой среди горожанок, поэтому, чтобы избежать встречи с ними, она пришла за водой в полдень. Лишь только женщина зачерпнула воды из колодца, Иисус обратился к ней с просьбой дать Ему пить. По речи и одежде женщина сразу определила, что сидящий перед ней незнакомец — иудей, и удивилась: "Как Ты, будучи иудей, просишь пить у меня, самаритянки? Ибо иудеи с самаритянами не сообщаются". «Видя простодушие женщины, Спаситель обратил её мысль от простой воды, утоляющей телесную жажду, к живой воде благодати Святого Духа: «Если бы ты знала дар Божий», — сказал Он ей, — и Кто говорит тебе: дай Мне пить; то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую".
Но самаритянка не поняла слов Спасителя и подумала, что Он говорит про обыкновенную ключевую воду, которая у жителей города называлась живой водой. Женщина с удивлением спросила Христа: "Господин! Тебе и почерпнуть нечем, а колодец глубок; откуда же у Тебя вода живая? Ужели Ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодец, и сам из него пил, и дети его, и скот его?" Иисус сказал ей в ответ: "Всякий, кто пьёт эту воду, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам, тот не будет жаждать вовек. Потому что вода, которую Я дам, сделается в нём источником воды, текущей в жизнь вечную".
Да, моё ментальное страдание от того, что я пью воду из колодца жизни. Но мне нужна третья ступень – живая вода всеобщего страдания. Вычурно сказано! Но эта ступень, это страдание не связывается, ни с благополучием моей собственной персоны, ни с мимолетными событиями моей жизни. Оно становится всё более и более всеохватывающим, неотъемлемым от окружающего бытия. Я принимаю соучастие в страдании других и, не расценивая свою индивидуальность, ограниченную временем и делами, как наивысшую ценность. Я постигаю, что привязанность к ней становится препятствием, путами, признаком моей ограниченности и несовершенства.
Боже, дай мне сил сделать всего лишь три шага вверх, чтобы подняться всего лишь по трем ступенькам! Правда каждый шаг укладывается в целую жизнь!
Рождение, страдание, смерть – вот моя первая ступенька телесного страдания.
Невозможность достижения страстно желаемого – вот моя вторая ступенька ментального страдания.
Я чувствую проявления всеохватывающих законов моей индивидуальной жизни, свою самость – вот моя третья ступенька всеобщего страдания.
Я ищу Путь!
Путь собственного самосотворенного бытия!


                10.
                Неведение
 
                «Тело – не есть «Я».
                Будда
 
Я кто-то, кто «Не – Я» зовет к себе
И тело отчуждает от себя же,
Моя душа и Я, как пух лебяжий,
Летят в непостоянстве и тоске.
 
За рубежи и дали – всё равно,
Куда бежать от собственной им формы,
Непостоянство – принятая норма,
Неверность и страдания – в цене.
 
Круг замкнутый легко рисует время,
И чувствам добавляет жизни ток,
Меня спасает в вековечной теме
Живой воды спасительный глоток.
 
Да, жизнь продолжается, а человек с каждым шагом, под треск житейских шишек – лимонок, через неведение, сны из прошлого, упругость своего тела, чувства, прикосновение к любимому человеку, через море впечатлений и желаний, через привязанность к этому миру и ощущением, становлением себя в нём, снова рождается, стареет и умирает. Только весь вопрос в том, а что умирает. Возникает ощущение, что я расстаюсь с изношенным телом. Тело – Не Я! За мою земную жизнь оно во всю пользовалось гардеробом болезней из ящика Пандоры, различные обстоятельства ломали тело и оставляли на нем рубцы и шрамы. Если бы тело было Я, то оно не было бы подвержено болезням, а я имел бы возможность сказать: «Тело будь паинькой, без болезней и живи преисполненным любви чувством».
Индийский поэт Ашвагхоша считал причиной смерти лишь телесную сущность:
 
Через страданье — ищете страданья,
Рожденье — смерть и вновь с рожденьем — смерть.
Бояся боли, длите пребыванье
В пучине боли, в море вечных мук,
Бежите одного разряда жизни,
Чтобы другой немедленно создать.
Кто делом восстает на здравый разум,
Тот в сердце как бы корчами стеснен,
Телесное есть лишь причина смерти,
Исходит сила только из ума.
Коль ум из поведенья удалим мы,
Телесное деянье есть лишь гниль,
Так должно упорядочить нам разум,
И тело будет правильно идти.
 
Надо чаще молиться и любить Бога, а значит, получить жизнь вечную в своем абсолютном Я. Только неведение вращает колесо жизни и не дает мне погрузиться в своё абсолютное Я. Всё, что находится в неведении - не есть суть. Неведение вызывает страдания и является невечным, непостоянным, беспрерывно изменяющимся.
 
И снова
Снова неведение!
Колесо вращается!


              11.
   Притча о слепом
 
Лень подняться.
Теперь я гляжу внутрь себя,
Но пусто во мне, однообразно и скучно,
Нигде не бьется интенсивная жизнь,
Все вяло и сонно, как сырая солома.
Вот я побывал в самом себе
И теперь стою перед вами.
Вы ждете, что я расскажу о своем путешествии.
Но я молчу, потому что я ничего не видел.
Оставьте меня и дайте спокойно смотреть -- на зеленые деревья.
Тогда, быть может, покой наполнит мою душу.
Тогда, быть может, проснется моя душа,
И я проснусь, и во мне забьется интенсивная жизнь.
                Д. Хармс
 
Однажды Будда остановился в одном селении, и жители селения подвели к нему слепого и сказали: «Этот слепой не верит в существование света, он доказывает, что света нет. Мы знаем, что свет есть, но у него такой острый интеллект и логический ум, что он почти убедил нас, что света нет. Его аргументы настолько сильны, что мы не можем их опровергнуть. Он говорит: «Если есть свет, я хочу прикоснуться к нему, потому что я познаю вещи через осязание». А ведь свет невозможно потрогать. Он говорит: «Я узнаю вещи на вкус, но свет нельзя попробовать. Я могу понюхать вещи, но свет не пахнет». Он говорит: «Ударьте свет, как вы бьете в барабан — тогда я смогу услышать, как он звучит». У него нет других дел. Вся его жизнь посвящена только одному — убеждать людей, что света нет и что нет зрения. Может быть ты, великий просветленный, сможешь доказать этому слепому глупцу, что свет существует».
И Будда ответил: «Этот слепой прав. Дня него света не существует. Почему он должен верить в нечто такое, что он не может сам испытать? Люди этой деревни поступают неправильно. Вместо того, чтобы переубеждать его, вам надо было бы отвести его к врачу. Я не могу исцелить его слепоту, но могу позвать своего врача».
Слепой спросил: «А как же спор?» Будда ответил: «Пускай врач осмотрит твои глаза». Врач осмотрел и сказал: «Ничего серьезного. Понадобится, самое большее, полгода, чтобы вылечить его». И Будда сказал врачу: «Оставайся здесь, пока не вылечишь этого человека. Когда он увидит свет, то приведи его ко мне — тогда будет смысл в обсуждении. Сейчас бесполезно говорить о свете — этот слепой не видит даже тьмы. Глаза нужны даже для того, чтобы видеть темноту».
Через полгода слепой со слезами радости пришел к Будде и сказал: «Я хотел спорить о том, что неоспоримо, я хотел доказательств там, где возможно только переживание. Ты отнесся ко мне с большим состраданием, отказавшись спорить. А я всю жизнь спорил и терял время — я давным-давно мог вылечить глаза. Жить, не имея глаз — значит вовсе не жить. Я мог бы умереть, так ничего и не узнав о красоте восходов и закатов, о великолепии звездного неба, о цветах, радуге».

                12
 
                Мастер
 
«Из моего сердца растет
Цветок ума – Просветление…»
                Миларепа
 
Вдруг, у калитки, рядом с деревом, я увидел человека в сером плаще с капюшоном. Он стоял неподвижно, прислонившись к сосне. Я вздрогнул от неожиданности. Меня напугала эта фигура своим неподвижным силуэтом, и скрытым за капюшоном лицом. Еще, не подходя к нему, в моей голове пронеслась целая история. Странные картины одна за другой возникли в моем воображении, грустные чувства пробудились и вместе с ними, в моей душе звучала музыка, и рождались строчки стихов. Вот идет слепой, он одет в длинный серый плащ с капюшоном, палочкой нащупывает дорогу, вот он палочкой ударяет по глиняному горшку и неведает, что это такое, что за странный звук и только понимает, что все люди рождаются на планете слепыми, даже самые зрячие. Они не понимают искусство гончара, что им движет, когда он создает форму горшка из глины. Когда он творит, он вращает гончарный круг и амфора, древняя как мир появляется и выласкивается в ладонях мастера. И мастер… украшает свое творение рисунком, обезьяны прыгающей на дереве, с ветки на ветку. Он хочет сказать людям о том, что не знает, зачем нарисовал обезьяну, но как ей легко, весело и свободно летать на дереве. Даже думать не надо!
Всё это пронеслось во мне мгновенно, но тут я увидел, что человек в плаще с капюшоном всего лишь куртка, оставленная моим внуком на дереве, и мой страх сменился внутренним ликованием.
 
Чувствую, что хочу и все.
Всё хочу!
Хочу летать.
Хочу лепить амфору.
Хочу расписывать её обезьяной.
А почему хочу?
Не знаю.
 
И ожило стихотворение о мастере.
 
Мастер, работа твоя окаянная,
Самая тонкая, самая злая,
В море сомнений устало ныряя,
Жизнью живешь несусветною, странною.
 
Правишь корабль над сухою пустынею,
А караваны двугорбых - от пристани,
Солнца не видишь, но серп луны пристально
В небе своем намечаешь святынею.
 
И приютившись в жилище убогом,
Мира богатства извечно считаешь.
Мастер, о чем ты так тихо вздыхаешь?
Что все равно все равны перед Богом?
 
И потому красота не убудет...
Мастер, работой своею воловой,
Будешь за словом выковывать слово?
Слушайте люди...

                13
 
                Храм
 
Бамбуковые рощи,
Буддийский храм.
О, что же, сердце, проще?
Предай себя богам.
Светло журчит источник,
Горит свеча.
Здесь грезы непорочны,
Молитва горяча.
Утихнувшие страсти,
Как дальний звон.
И не придут напасти:
В зеленогласный сон.
                К. Бальмонт
 
Колесо продолжает вращаться! Я ищу храм, который может укрыть меня от напасти, и дать жить в непорочных грёзах и с утихнувшими страстями. И я уже плыву в утлой лодочке по волнам моря, но не один, а сам с собой, со своим Я. Двое в лодке – это уже много. Волны прибивают мою лодку к высокому скалистому берегу, наверху которого стоит дом или храм. Это каменный дом, возвышающийся над морем, встречает удары волн и … разрушается. А над домом горит звезда. Вифлеемская звезда! И звучит сонет.
 
Как разрушало время Божий Храм,
Который я по камешку лелеял,
Он мне казался выше и милее,
Ровнее спереди и круче по углам.
Но так не прочен юности фасад,
В круговороте пены и прибоя,
И ребра стен натружено трещат,
Покрытые соленой сединою.
А волны все накатом за накат,
Уносят то. Что было и не было…
Уж Храма нет, один кромешный ад,
В котором свечку Вечность погасила.
И кажется - вот темень навсегда,
Но на восходе вновь горит Звезда.
 
Во мне строится Новый Храм!


                14.
 
        Послание апостола Павла
 
«Единство, — возвестил оракул наших дней, —
Быть может спаяно железом лишь и кровью...»
Но мы попробуем спаять его любовью, —
А там увидим, что прочней...
                Ф. Тютчев
 
Звезда горит для любви, и жизнь моя создана любовью и существую я для любви. Любовь – оружие света. Я вижу, как апостол Павел протягивает мне листочки своего «Послании к римлянам» и говорит: «отвергни дела тьмы и облачись в оружие света».
 
Слова, которым нет эквивалента,
Пугают изначально, как вериги,
Носить за веру их - весьма проблемно,
Кидать в кого-то – разбивать на миги.
 
Отвергнуть речи тьмы с порога, сходу
И поразить оружием из света,
Проверьте всю словарную колоду –
Любовь одна способна сделать это!
 
Любовь двух душ живое единенье,
Она танцует там, где вы устали,
Она находит силу и терпенье,
И сердце очищает от эмали.
 
И не бросает в ближнего каменья…
Любовь – закон небес для исполненья!
 
Ненавистью не одолеть ненависть. Лишь любовью ненависть побеждается. Это вечный закон. Так говорил Будда.


                15.
 
                Любовь
 
Вы сами, как никто другой во всей вселенной, заслуживаете своей любви и преданности.
                Будда
 
Любовь обостряет чувства, и Амур направляет стрелы в мое сердце и вызывает в моей душе чувство бесконечного счастья и бесконечной боли. Но вдруг Амур промахивается, и стрела попадает мне в глаз, и я теряю свое тело. Я кричу от боли и вместо тела покрываюсь одним нервным чувствительным полотном. Боже мой, как я привязан к этому миру! Какие страдания он мне доставляет! Я хочу забыться, я хочу в чаше вина утопить свои боли, я хочу уйти из этого мира, а он зовет меня, связывает вином и наслаждением. Иди, собирай виноград, делай из него игристое вино, пей и всё будет хорошо. Но тут я ощутил себя птицей в гнезде, выращивающей птенцов. И я в своей душе должен что-то вырастить, я должен что-то лелеять и пестовать, отказываться от своего Я, снова родиться, состариться и умереть. Я вижу, как разжигается костер, на котором сожгут моё никому ненужное окоченевшее тело. Круг бытия, не связанный с Христом завершится в круге инобытия Христова!
Жизнь продолжается.
Гомер дремлет.

                16.
 
               Флорийский круг
 
В Истоке Нерожденного я сначала понял свою защищенность,
На пути Неугасания медленно оттачиваю я свою силу,
Используя полные смысла символы и слова,
Истекающие из моего великого сострадания,
Я сейчас пою эту песню
Из абсолютной сферы сути Дхармы.
                Миларепа
 
Я с каждым мгновением приближаюсь через седину, беспокойство, разрывов упавших сосновых шишек – лимонок к смерти. С грядок из зелени выглядывают красные сердечки клубники и светофорчики веток красно-коричневой, зеленой, черной и белой, недозревшей и дозревшей смородины, и только крыжовник с кислой завистью к своему ягодному окружению зеленеет от злости. И чему тут завидовать? Вот у клубники разве легкая жизнь? Вначале маскируется под зелень, чтобы птицы не склевали, потом загорает на солнце и становится красной, спелой и начинает жить у всех на виду, и тут её клюют птицы или срывают чьи-то нетерпеливые руки. А это значит стоп этой жизни, и снова ожидание нового рождения. Вот так и человек. Он цветет и седеет среди зеленой молодости и умирает. Колесо вращается! Всё прошлое смывает дождь. И природа подчиняется закону колеса, вечному закону кругооборота стихий, сущностей, уходящих в ничто и рождающихся из пустоты. Вначале дождь теплый, свежий, летний, но со временем грустнеет, становится равнодушным и холодным. И тогда, перед собой скользкий дождь пропускает ветер, валящий сосны, ели и липы, чтобы на кладбище зацепившихся за землю корней и пней, выросли тонкие, неопытные деревца дубков. Одно превращается в другое, совершая круг жизни и смерти. Для человека это круг сансары, для природы – круг времени и пространства, а для растений, деревьев, цветов – это круг жизни флоры. Флорийский круг! В этом круге флора живет, борется за своё существование, машет своими веточками с резными листочками. А дубки продолжают свой Флорийский круг! Дубки сами по себе набираются солнца и наполняются соком в этом океане природы. Потом, они на всякий случай запасаются коричневыми патронами желудей, если вдруг придется отстреливаться от неприятностей. Но в жизни дубков, сосен, жасмина нет крайностей. Жасмин красуется в белых цветочках, он не жаждет плотских удовольствий, разврата, не истязает себя как человек желаниями, жаждой мести, насилием над своим Я. Флорийский круг не дает ему это делать и учит правильному видению, поэтому дерево само не останавливает цветение и не умерщвляет свою плоть.

                17.
        Господь и Бог мой
 
К великой божественной линии преемственности
я принадлежу…
                Миларепа
 
Зачем копаться в себе, выбирать, что делать, как делать и думать, для чего делать? Зачем задумываться и беспокойно оглядывать окружающий мир, полный перемен и пустоты. Для этого есть один Бог, подчиняющий всё себе, успокаивающий и наставляющий…. И этот Бог – время! Время твоей жизни, смерти и…бессмертия. Бога никто не видел, но Бог во всём и со всеми. Он может иметь разные имена: Будда, Христос, Аллах, Иегова… и просто Господь и Бог мой. Он спасает и сохраняет и флору, и фауну, и человека. И тогда рождаются благородные истины о неблагородном и неблагодарном споре со временем. В познании этих благородных истин возникает правильное намерение для дубка вырасти спокойным и могучим деревом, и долгое время жизни созерцать мир. И уже огромный вековечный дуб идет по пути, ведущему к пробуждению. Минута за минутой, год за годом, столетие за столетием он уходит от суеты и погружается в нирвану, в молитву о Божьей радости. И вокруг него всеми красками расписывается картина природы: огненное солнце, снег, краски лета… развертываются, полутона, написанные маслом и акварелью… жесткая карандашная графика черного и белого.
                18.
 
                Слово
 
Я мало знал, и Слово - тот же Бог,
Меня к себе пустило на порог,
Но вбитый клин между душой и сердцем
Мне не позволил проскользнуть сквозь дверцы.
 
Я замер между Небом и Землей
И стал гадать, кто будет мне судьей,
Кто мне откроет тайну Бытия,
Что Я во всем, давно уже не Я.
 
Как перекресток посреди дорог,
Распятьем и распутьем он для ног,
Все от начала в нем, все от нова,
И все слова… слова… слова…
 
Черное и белое, и все краски мира ведут учебу во Флорийский круге. Они обучают пониманию Слова. А Слово у Бога и Слово Бог! У каждого дерева своя речь, и каждое дерево говорит своим запахом и цветом. Есть летняя речь в зеленом цвете и буйстве запахов цветов. Есть осенняя речь с желтыми и красными листочками запахом увядания, есть зимняя речь с огромными белыми китами холмов и черными стволами деревьев с белыми шапками верхушек и запахом выстиранного и замерзшего на морозе белья. Есть весенняя речь в звонких ручьях, и в чириканье птиц, и в солнечных лучах, ласкающих и пробуждающих природу. Цвет, звук, запах – разнообразный язык для всех живущих во Флорийском круге. Вот сейчас жасмин, качая цветущими ветками, произносит свою белую, с одурманивающим запахом июльскую речь. Жасмин хочет сообщить, что красота спасет мир, но уже под ним черная земля покрыта слетевшими с веток цветочками.


                19
                Истина – естина
 
«…есть Царство без земли, без воды, без огня, без воздуха;
Это - ни бесконечное пространство, ни бесконечная мысль;
Ни идея, ни отсутствие идеи, ни этот мир и ничто другое...
Я это не называю, ни приходом, ни уходом, ни устойчивым положением, ни смертью, ни рождением...
Это без начала, без развития, без остановки - это конец страдания!"
                Будда
 
«Истина – естина»! Так сказал Андрей Белый в романе «Петербург»:
Мой рыжий кот Сан Саныч и мой щенок Тишка загадочной дворянской породы, косящей под овчарку, и деревья на участке: ели, сосны, дубки и кусты жасмина, смородины, клубники и крыжовника – они разве не чувствующие существа? Разве они не подвержены старости, болезни и смерти? Значит, есть что-то между мной и ими общее. Есть мостик, связывающий меня с миром флоры и фауны. Этот мостик – всеобщее братство! Или «общее дело», считал великий русский философ Николай Федоров. Но как по нему пройти? Мы все страдаем и надо чувствовать чужую боль как свою.
 
Все дрожат перед наказанием,
Все боятся смерти…
Поставьте себя…
На место другого!
Нельзя
Ни убивать,
Ни понуждать к убийству,
 
Умнейший математик Декарт, выдумал для себя убийственную аксиому «я мыслю, следовательно, существую». Всё, что дышит и чувствует, он пытался разложить на разновидность живых атомов. Но каждый из нас, людей, деревьев, животных обладает своим собственным мерилом радости и страдания, согласно своему уровню развития. Обстоятельства, которые означали бы счастье для одного уровня сознания, могут обернуться страданием для другого. Для меня, принять душ – удовольствие, для кота Сан Саныча – страдание, поскольку его телу необходима сухая шерсть. Для собаки Тишки, привыкшей купаться в пруду – ни страдание и не радость, а для дубка – дождевой душ радость, ему нужна влага, чтобы расти под солнцем. Вот и весь наш диапазон! Рождение – это зачатие! Смерть - это распад составляющих бытия, комплексов опыта переживания. А вокруг всего этого существует великий закон страдания, который выводится через четыре благородных истины, открытые Буддой:
Первая истина – «страдание есть»!
Вторая истина – «причины возникновения страдания есть»!
Третья истина – «прекращение страдания есть»!
Четвертая истина – «путь, ведущий к прекращению страдания, есть»!
Истина – естина!
Есть!

                20.
 
                Правильная речь
 
У Предела - без Предела,
Справа бездна, бездна слева,
Микрокосм и макрокосм,
Только шаг - и под откос.
 
Шаг вперед - и в тайну ночи,
Попадают, кто захочет,
Шаг назад - и в мир иной
Попадают с головой.
 
Триединство у Предела
Вечность высветила смело,
Бег планет, текучесть рек,
В середине - Человек!
 
Ах, как хочется сорваться
В это звездное богатство!
Выше гор и облаков,
От морей, материков.
 
Руки протянуть кометам,
И скользить быстрее света,
Прославляя на лету
Жизни вечной чистоту.
 
Но, сбивается дыханье...
Человеку в назиданье
Тело смертное дано
И зовет к земле оно.
 
Космос этих бед не знает...
Воздух в легкие качает,
Направляет в кровь поток,
Что б тянулся жизни ток.
 
Необходимо учиться правильной речи. Правильная речь включает в свой состав цвет, запах, звук и душу. Я живу, нервничаю и страдаю. Я учусь избегать крайностей. Моим деревьям удается освободиться от крайностей. Они знают, что всему свое время. Если иметь правильное видение – всё суета сует. Род уходит и приходит! Семена рассыпаются в землю и вырастают из земли растением. И я чувствую, что Бог со мной! «В одну реку нельзя войти дважды», - как сказал бы греческий философ. И я меняюсь, находясь посередине между рождением и смертью, и… не погружаюсь в крайности! У меня правильная речь и видение, я благородно не вмешиваюсь ни во что.