Легенда об Азалии

Легенда об Азалии


Эпиграф

Золотисто-жёлтым заревом
Над мерцанием озёр
Озарила луг Азалия
у подножия синих гор

Сергей Красиков

Предисловие
   В переводе с греческого слово "азалия" буквально означает "сухой". И действительно, до того, как распустятся цветы, азалия представляет собой суховатый кустарник с мелкими шершавыми листьями. Бутоны его долго стоят полузакрытыми, как бы пряча от людей свою бесподобную красоту. Но вдруг наступает момент, когда бутоны вспыхивают яркими цветами: на одном кустике может расцвести одновременно до пятисот цветов , и каждый из них не гаснет в течение восемнадцати дней, а все растение находится в цветении до двух с половиной месяцев.
   Об азалиях и рододенронах сложено немало легенд.
Китайская больше похожа на сказку: один китайских царь был убит заговорщиками, а после смерти его неупокоенная душа поселилась в кукушку. Кукушка прилетала в сад и куковала так горько, так неугомонно, что из ее горла текла кровь, попадая на кусты, и растения преображались в необыкновенно цветущие, украшенные яркими венчиками, рододендроны.
   Другая легенда. Как-то раз, спасаясь от пожара, семейство эльфов вынуждено было покинуть родные места. Уставшие, почти обессиленные эльфы укрылись в небольшом леске, росшем у подножия гор. Они начали искать себе место для ночлега, но деревья уже были заняты лесными жителями. А прекрасные цветы отказывались принимать на постой чужаков, объясняя свой отказ боязнью повредить свои пышные лепестки. И только один, неприметный с виду кустарник гостеприимно разрешил беженцам укрыться среди своей листвы. Проведя ночь под его сенью, эльфы решили наградить кустарник за доброту. И вот, когда взошло солнце, на его ветках распустились сотни прекрасных ярких цветов. Пристыженно молчали те растения, которые отказали эльфам в приюте - гостеприимный кустарник затмил своим очарованием самые пышные цветы! Но и это еще не все! Чтобы обезопасить рододендрон (именно так назывался тот самый предок нашей любимой азалии), эльфы наградили его еще одним необыкновенным свойством. Именно эта таинственная особенность рододендрона (азалии) стала причиной событий, описанных Ксенофонтом, древнегреческим ученым.

   Ещё одна легенда.
Греческий историк и философ Ксенофонт Афинский (430 - 354 г. до н.э.), описал странное поведение солдат, отведавших мед во время воинского похода в одной из деревень, окруженной посадками рододендронов. А дело было так… Вавилонский правитель Дарий II имел двух сыновей - Кира и Артаксеркса. После смерти отца Артаксеркс обвинил Кира в заговоре и выслал его в одну из отдаленных областей Греции. С тех пор Кир думал только о мести брату. Наконец, он решил собрать войско и выступить против Артаксеркса. Среди тех, кто присоединился к армии Кира, был греческий полководец и историк Ксенофонт. Солдаты, составлявшие армию Кира, были плохо обучены. Поэтому Артаксерксу не составило труда напасть на противника и разбить его наголову. Кир был убит, а его генералы были взяты в плен. Командование над остатками войск Кира взял на себя Ксенофонт. Он повел их назад в Грецию. На своем длинном пути греки участвовали во многих сражениях. Однажды они пробивались с боями к Трапезунду - портовому городу в Понтийском царстве. Колхидские племена были быстро разбиты греческими воинами, и армия Ксенофонта расположилась для отдыха на холмах Понта. Солдаты нашли в горах мед, который с удовольствием отведали, а утром почти каждый из них был болен.
В своих записях Ксенофонт отмечал, что у заболевших греков были все признаки наркотического отравления. Спустя четыреста лет Плиний изучил описания Ксенофонта и сделал вывод, что греческие воины отравились медом, полученным от цветков Азалии желтой Rhododendron luteum или Азалии понтийской Rhododendron pontica. Позднее было установлено, что мед от этих растений имеет не только слабительный, но и галлюциногенный эффект. А в 1980 году были зарегистрированы аналогичные случаи отравления медом азалий в Стамбуле.

О, дух мечты, но, где ж твоё мерило,
Чтобы измерить точно на земле.
В который раз безропотно манила,
Та сказочная ИНДИЯ к себе.

Стремимся к ней всегда, но не напрасно,
Здесь ширь и высота, всё до небес.
Легенды, Сказки ей, поверь, подвластны,
Поверий край и сказочных чудес…

За день устав по травам ходят кони,
И опечален перебор гитар.
Цыгане греют у костра ладони,
Все дружно вкруг него и млад и стар.

Чуть вдалеке стоят цыган кибитки,
Шатёр из звёзд над ними и простор.
И горячат вечерние напитки,
Ночь, прогоняя в сон, горит костёр.

Там во владениях князя - махараджи,
Остановился табор на ночлег…
Взгляд их следит за той звездой упавшей,
Что в небе прочертил стрелой побег.

Вся жизнь в дороге, вот цыгана доля,
Вся степь их дом, раздолье да простор.
Буланый конь, навстречу ветер, воля,
Да, чтоб всю ночь не гас души костёр…

Рассказы по гитару, небылицы,
Про лихость, и конечно про любовь,
Да, в таборе том были две сестрицы,
Увидев их, бурлила в людях кровь…

Одна из них искусно танцевала,
А звали её АЗА, как адех*
Другая – людям «пыль в глаза» пускала,
Гадалкой была ЛИЯ – лучше всех!

Никто от танца не умел спасаться,
Всех жгла она энергией своей!
Улыбка заставляла в пляс пускаться,
Тех зрителей, что были рядом с ней… 

А ЛИЯ была нрава рокового,
Жила душой, как будто «на краю»…
И предсказать могла судьбу любого,
Но только же, конечно, не свою…

Прослышал то, однажды махараджа
и пригласил цыган на праздник свой,
А звали его просто, Ибн Баджа,
решил гостей порадовать игрой…

И ради интереса (нет, не веря),
Он ЛИЕ протянул свою ладонь…
Не ведал, что тем растревожил зверя,
разжёг в судьбе своей беду, огонь…

«Однажды Ганг** затопит твои земли,
он выйдет из привычных берегов.
Никто не уцелеет, помни, внемли!
Лишь младший сын останется здоров…»

Услышав речи, стал безумно въедлив,
Разгневался взбешенный этим князь.
Он приказал: «Цыган, убить! Немедля!»,
И в Ганге утопить, их, не винясь…»

Но сёстры убежали… путь по тропам
Лежал, но очень сложен был для них.
Упали с кручи горной, полушёпот …
Одна была жива, но голос тих…

Крестьяне, что нашли, её спросили:
«Как звать? Пред Буддой, ты уж прощена!» 
«АЗА…ЛИЯ», - глаза её закрылись,
Смогла лишь это вымолвить она.

С тех пор, у той горы, где схоронили,
Слова срывают нежность с наших уст.
Здесь сёстры неразлучные в могиле,
Венчает чистоту их нежный куст…

Зовут к себе в открытые объятья
АЗАЛИИ, и манят красотой,
И щеголяют в модных нежных платьях,
Все в розовом с оборкой золотой.

И взгляд лукав, не в силах наглядеться
от красоты в подножье синих гор,
АЗАЛИИ, увидев, бьётся сердце,
И прячет скромность в темноте озёр…

*) адех – в данном случае разбойница
**) Ганг – река в Индии