Сила искусства

Эту историю рассказал мне однокашник Томилов, когда, приехав на очередную сессию, зашёл к нам в гости, и мы ели антрекоты, запивая столовым вином, или наоборот.

Его городок (который я подчёркнуто называл "портовым", ибо в этом месте на областной карте на их реке появлялся первый якорёк), его городок был районным пунктом, а значит, там была и районная газетка (какая-нибудь  "...кая Правда", или "...кое Знамя", или "...кая Звезда"), и в этом, что бы ни говорили, издании мой гость еженедельно что-нибудь публиковал. Детское, о природе, а последнее время как-то всё больше фельетоны, и вот...

Рано утром в одно из воскресений раздался уверенный стук к нему в дверь. Пришедший смотрел на Томилова удивительными, а больше удивлёнными глазами. Голосом, хотящим пить, он спросил:

- Ты откуда узнал, что я сдал целый мешок пустых бутылок? Там никого не было! Приемщица, что ли, брякнула?.. Да в пятницу в газетке ты написал, вот откуда!..

Едва  завершилась эта тёплая утренняя "встреча с читателем", как Томилов увидел, что спускаясь по лестнице, его читатель поздоровался с поднимающимся навстречу мужчиной и даже спросил того, мол, там уже продают? Писатель хотел уж было закрыть за собой дверь, но голос остановил его, как жалкого беглеца:

- А, так это ведь ты? На третий этаж забрался. Чтобы всё видеть, да? Ты откуда взял, что это была моя жена? Я ни разу не дрался с женой на улице! Ты за кого меня считаешь?!.. Как это не обо мне? Да жена сразу меня узнала и газетку подала. А та баба - она вообще ничья, общая... Она за гаражами там у нас порядок наводит, ни одной бутылки не валяется... Ещё раз напишешь если... Да я в профком пойду!..

Уже под вечер постучал последний читатель, с душком-запашком, двадцать второй за день! Когда Томилов открыл на стук, пришелец вежливо отшатнулся:

- Я... ммм... просто посмотреть! Правильно ты всё про меня написал. Надо завязывать, я и сам это знал... Латна! Давай пять!..

Рассказав эту недавнюю историю, мой гость как-то загадочно замолчал и смотрел в некую точку и за неё. Мне показалось, что он - не буду долго искать слова - с человеческой иронией и одновременно любовь вспоминал тогдашних ходоков к себе, ставших жертвами непобедимой силы искусства.