К 200-летию И. С. Тургенева

К 200-ЛЕТИЮ И.С.ТУРГЕНЕВА

…Конец сентября текущего года можно отметить в этом дневнике двумя событиями эротического свойства:

Я посмотрел фильм «Любовник леди Чаттерлей» и прочёл повесть И. С. Тургенева «Вешние воды».

Насчёт фильма можно сказать: французы, совместно с немцами и англичанами, по части эротики вновь оказались «впереди планеты всей». На мой взгляд, именно так и нужно снимать фильмы эротического содержания: предельно откровенно, но при этом не впадая в шаблонное, механическое повторение одних и тех же любовных сцен.

Хотя поначалу фильм представляет из себя, - при первых кадрах и чуть ли не далеко за середину, - достаточно монотонное, вялотекущее действо: буржуазная среда, буржуазные супружеские «отношения» - главной героини со своим мужем-инвалидом. Однако, чем ближе сюжет идёт к своей развязке, тем более понятным становится замысел постановщиков: надо же зрителя как-то «притомить» - перед тем как обильно попотчевать элегантным и роскошным эротическим пиршеством.

Лично мне, как зрителю, именно такой замысел и такая постановка вполне по душе.

А заключительный монолог героя-любовника словно бы лишний раз даёт понять: главное всё же в эротике – не показ «определённых» частей тела (хотя и это немаловажно в подобного рода жанрах киноискусства), а некое «излияние» двух одиноких человеческих душ, их влечение одна к другой, их страстное желание найти своё второе «я» и обрести себя друг в друге, - друг в друге и… в таком большом, но одиноком мире. «Я становлюсь несчастным, когда не могу побыть наедине с собой…»

*   *   *

Теперь, в этом же месте своего дневника, мне хочется сказать пару слов и о тургеневских «Вешних водах».

Но перед этим – пару слов и о самом авторе, вернее – о моём теперешнем личном отношении к нему.

С наступлением нынешней осени в своих читательских пристрастиях мне захотелось – выражаясь языком наркоманов – «подсесть» именно на Тургенева. Тем более что повод есть: в этом году, 9-го ноября, Ивану Сергеевичу исполняется 190 лет. Вот мне и захотелось – почтить эту дату.

Начал с повестей «Ася» и «Первая любовь». Однако сколько-нибудь отчётливо-ощутимых впечатлений эти повести во мне так и не оставили. Эти две повести я прочёл – что называется, выражаясь языком современного шоу-бизнеса, - «для разогрева»: словно бы предваряя ими – «главную фишку сезона» - чтение «Вешних вод».

А позже, уже в октябре, прочёл романы: «Рудин», «Дворянское гнездо», «Накануне». Не могу вспомнить точно, читал ли я прежде «Дворянское гнездо»; а вот «Рудина» читал не впервой – это хорошо помню (может быть, потому ещё «хорошо помню», что об этом есть запись в одном из моих дневников десятилетней давности).

А что касается «Накануне», то этот роман я прочёл ещё в ранней своей юности, перед окончанием восьми классов средней школы. И, - опять же, насколько я теперь помню, - это мой первый роман о любви – роман серьёзный, классический, - который, по своём прочтении, конечно же, не мог не оставить своего неизгладимого впечатления «на всю оставшуюся жизнь». Мне даже теперь думается, что все свои прежние «любовные отношения» я так или иначе – бессознательно, подсознательно? – сверял с любовными отношениями из этого романа; как видно, не уйти мне от этого и впредь: и далее, как видно, придётся сверять свои личные чувства с теми «стандартами», что заданы и описаны именно в этом тургеневском романе – в романе «Накануне».

Вот поэтому-то и просыпалось во мне то по-юношески трепетное и в высшей степени эротичное чувство, - когда я заново прикасался к этому творению и к его прочтению: словно бы заново возвращался в то состояние своей юношеской безгрешности и невинности, когда, сочувствуя героям книг и их несчастной любви, вместе с тем и в то же время, с самой своей непосредственной юношеской искренностью веруешь, что несчастная любовь – она только и осталась, что в книгах: в твоей же жизни – навряд ли случится что-либо подобное, твою жизнь несчастная любовь обойдёт стороной, в твоей жизни любовь может быть только счастливая! И в этом смысле, и в этом ощущении роман «Накануне» - самый «эротичный» изо всех трёх, перечисленных здесь выше.

Что касается «Рудина», то в нём весь замысел автора подчинён показу «идейности» главного героя: поэтому никакой «эротики» в этом романе и не улавливается, и не слышится, и не чувствуется; а в «Дворянском гнезде» много слюней и соплей: так уж мне на этот раз показалось, поэтому говорить о какой-либо его «эротичности» мне представляется даже смешным.

*   *   *

Итак, о «Вешних водах»…

Есть нечто такое, едва уловимое, что заставляет говорить об этой повести Тургенева как о произведении эротическом, - и для своего времени, как мне это теперь представляется, достаточно смелом и предельно откровенном.

Более того, эта повесть – лишний аргумент против мнения тех, кто считает, что русская классическая художественная литература, в отличие от французской, совсем не эротична.

Когда я пишу о «мнении тех», то на самом деле имею в виду Карена Шахназарова, ныне на "Мосфильме" являющегося  «самым главным человеком», - чьё высказывание (уже, кстати, давнишнее) запало мне в душу: он как-то выразился в одной из газет, что, мол, из того «наследства», которое оставила нам после себя русская литературно-художественная классика, хорошего и откровенного эротического фильма всё равно не сделаешь. Мол, она настолько целомудренна, наша русская классическая литература, что даже проститутка Сонечка Мармеладова выглядит в ней ангельским воплощением.

Меня тогда ещё – как только я это прочёл – тянуло поспорить с этим шахназаровским высказыванием: может быть, Сонечка Мармеладова, по идее автора, и должна выглядеть именно такой: ангельски целомудренной; но… помимо пушкинской «Гавриилиады» и цикла бунинских рассказов, я бы, в качестве контраргумента, тут же мог привести чеховский рассказ «Огни»: несмотря на то, что там нет «развёрнутых» и «раскованных» описаний, но, тем не менее, вся его атмосфера так и пронизана тонкой, воздушной эротикой: этот рассказ в высшей степени эротичен уже хотя бы потому, что при внимательном его прочтении даёт богатую пищу для работы фантазии: и именно «по этой самой», то бишь эротической, части. А кроме того, в этом чеховском рассказе нет никаких особенных «усложнений» (в виде «идейности» его героев): есть соблазнитель и есть соблазнённая им замужняя молодая дама, подруга его детства: вот вокруг этого-то и заверчена вся несложная «идея», весь лейтмотив данного чеховского рассказа.

*   *   *

А вот теперь, впридачу к нему, я могу поставить в тот же ряд и тургеневские «Вешние воды».

Только здесь уже главным персонажем выступает не соблазнитель, а соблазнительница.

Центральная фигура повести – Марья Николаевна Полозова, помещица, тоже замужняя, как и чеховская Кисочка, и тоже ещё, совсем почти молодая. «Сколько вам лет?» - спрашивает она у главного героя. И тут же получает ответ: «Двадцать два». «Не может быть! Мне двадцать два тоже. Годы хорошие. Сложить их вместе, и то до старости далеко».

Это из их диалога, когда они скачут на лошадях, - навстречу своей интимной близости…

А дальше-то и следует самое, на мой взгляд, эротичное место в этой повести.

Эротичное, - уже хотя бы потому, что заставляет пробудиться фантазию… Хотя, надо признаться, эта фантазия, может быть, и не была бы столь озорной и шаловливой, если бы я, одновременно с чтением этой тургеневской повести, не посмотрел «Любовника леди Чаттерлей»: а так… просто просмотренные мной кадры из этого фильма, самым чудесным образом, «наложились» на мою фантазию.

Вот Марья Николаевна с Саниным, спрыгнув с лошадей, удаляются в охотничий домик-караулку – и… дальше моему «внутреннему взору» предстают картинки, почти аналогичные, почти тождественные тем, что запечатлелись в воображении при просмотре фильма.

Даже вспомнилось о пресловутых реинкарнациях, - подумалось так: а не вселилась ли позже душа Тургенева в автора «Любовника леди Чаттерлей», - чтобы дописать всё то, что осталось недописанным в строгом на сей счёт, консервативном и поэтически-целомудренном 19-ом веке?

*   *   *

В общем, как бы то ни было, - именно эти два события я хочу выделить как самые эротические события нынешней осени: фильм «Любовник леди Чаттерлей» и повесть «Вешние воды».

И хотя эти события следует отнести к событиям культурно-эстетического, скажем так, плана… - а вместе с тем, хочу верить – и верю! – что вслед за событиями культурно-эстетическими вскоре должны воспоследовать и события «личного характера».

Насчёт событий «личного характера»… Приснилась мне тут недавно парочка «вещих снов». Сверхоткровенных, надо признаться. Удосужит время – напишу в деталях. А не удосужит – ну и не надо: лучше пускай эти сны исполнятся на самом деле!

Заждался!

(Из Дневника-2008)