Красота по-европейски

Говоря о происхождении слова «краса», все языковеды справедливо указывают на то, что оно общеславянское, но как-то не очень охотно сближают его с аналогами в других европейских языках. Вот Фасмер отыскал родственное древнеисландское hrosa — «хвалиться», новоисландское hros – «слава», древнеисландское hrodr – «слава», то же древневерхненемецкое hruom. Проверить это практически никто не может* в силу незнания древних скандинавских говоров, и потому авторитетному вердикту маститого лингвиста остается только верить на слово. Что все и делают охотно.
Однако, по нашему мнению, у славянского корня «крас-» есть и гораздо более близкие, понятные и не притянутые за уши родственники, на которые лингвисты по каким-то неведомым причинам не обращают внимания. Более того, они отвергают подобные предположения и пресекают попытки на эту близость указать.
Для начала вспомним, что в языке древнего славянства корень «крас-» входил в слова, означавшие все привлекательное, достойное, положительное: «красная девица» значило «хорошенькая девушка», «красным углом» назывался лучший, почетный, передний угол избы, где стоял стол, куда сажали гостя и вешали иконы. Отсюда такие слова, как «красавица», «украшение», «красота», «краса». «Алый цвет, по-видимому, так нравился нашим предкам, что они заменили старославянское его наименование «чермный» на новое — «красный», т.е. самый хороший, прелестный, красивый» (Л. Успенский).
Так вот, этот же корень, совсем немного видоизмененный, но с тем же значением мы встречаем в большинстве европейских языков. Из которого-то оно (вторично?) попало и в русский. Это слово – «грация». Считается, что прототипом его является латинское gratia – «приятность, прелесть, милость». Далеко не у всех народов оно настолько непохоже на русское «краса».
Возьмем английское grace – «грация, изящество, грациозность», а в качестве глагола – «украшать, красить» (обратите внимание на корень перевода). Перед нами практически случай транслитерации: «краса» – graca, только начальный звук стал звонким. В других языках германской группы находим ту же лексику (якобы заимствования из латыни) в буквальном значении «грация».
Совсем недалеко в этом отношении ушли и романские языки. В португальском graсa – «грациозность, очарование», синонимом является слово poesia. По-испански gracia – не только «грация», что понятно и без перевода, но и «изящество, обаяние, прелесть». Почти то же самое с итальянским grazia и французским grace. Заметьте, во всех случаях последний согласный звук близок к «с» или «з», или в крайнем случая к «ц», но нигде к «т», как в латинском прототипе. Не странно ли?
С развитием языков план содержания слова (его семантика) постоянно меняется, смещаясь и примыкая к другим значениям, поэтому и в славянских языках лексического единства не наблюдается. Например, кто-то из славян выбрал для обозначения этого понятия слово «лепота», кто-то – «пригожесть», «ладность» и т.д. В ряде языков «грация» обозначается лексемами, произошедшими от корня «мил-». Например, в сербском это «милост», в словенском, хорватском – milost, в словацком milost'. То есть в этих языках понятие «грация», «грациозный» отразилось наподобие русских слов «милый», «миловидный». В чешском находим оба синонима: milost и gracie.
Так ведь и в русском, принимая в расчет их старинные значения, эти слова являются отображением очень близких понятий. Наши дедушки говорили: «Красна девица» и «милая девушка», да и теперь «красиво» и «мило» часто об одном и том же.
Корень «крас-» в русском языке произвел большое лексическое наследие. Прежде всего это: «красивый», «украшение», «красота», «красавица», «красава», «красотка», «красавчик», «красоваться» и пр. Потом семантическая область расширилась, и от того же корня пошла веточка: «красить», «краска», «раскрашивать». Как уже отмечалось, в какое-то время значение перешло на конкретный цвет, обозначавшийся в разных местностях, как «чермный», «рудый», «багряный» и пр. Самой ранней формой было существительное «краса», дошедшее и до нашего времени. Параллельный ему глагол «красити» означал не «покрывать  краской», а «украшать» в широком смысле. Например, элемент резного деревянного кружева традиционного русского дома так и назывался – краса.
В прибалтийских языках также есть очень похожие слова – например, литовское grozis – «красота», grazus – «красивый». И Фасмер знал об этом, но почему-то не хотел видеть очевидного. В своем словаре он упоминает имевшие место попытки Махека сблизить славянское «краса» и литовские grozis и grazus через предполагаемое древнее колебание начального звука: глухой-звонкий. Там же он ссылается на «догадки Пизани», видимо, не относясь к ним всерьез.
В чем причина такой слепоты? Возможно, в том, что, признавая родство славянского и латинского корней, пришлось бы согласиться и с их обоюдной древностью, что противоречит общепринятой концепции мировой истории: согласно всем учебникам между древними римлянами и древними славянами лежит пропасть в тысячу лет.
Сегодня многие любители находят десятки и даже сотни подобных примеров, но академическая наука относится к ним презрительно и надменно, никак не комментируя.
Последователь Фасмера Николай Шанский высказывал свою версию происхождения слова «краса»: «Из существующих объяснений наиболее привлекательным кажется трактовка «краса» как родственного «кресить» – «блестеть, сверкать». По его мнению, слово ранее имело значение – «выбивать огонь» (ср. с «кресало»). «Первоначально – «блеск», затем – «украшение чем-либо сверкающим» и далее – «красота»», – пишет Шанский.
Как видим, здесь он расходится во мнениях со своим учителем (напомним, Фасмер считал славянское «краса» родственным древнескандинавскому «слава»), но так же не хочет замечать, что во многих европейских языках существуют аналог, совпадающий в смысловом отношении и отличающийся лишь звонкостью начального звука и национальным суффиксом.
Подводя итог, подчеркнем, что мы не утверждаем, что источником для формирования лексемы по всей Европе служил славянский корень. Не утверждаем, что славянская группа языков – самая древняя. Мы лишь указываем, что такое сходство не может быть случайностью, и хотим показать, что ученые далеко не всегда объективны, а напротив часто тенденциозны и пристрастны.

_________________________________
*Скорее уж наследниками этих средневековых слов являются: норвежское hedre, исландское heidur, шведское heder, а также общее для многих языков honor – «честь, достоинство, почет» В немецком понятие обрело вид: Honneur, Ehrung. Никакого отношения эта лексика не имеет к понятию «красота».