Мутант...

... Засыпаю тихонько. Спокойно,
Хоть сегодня так больно "ужалена".
Бог помог - поступила достойно.
Не пустила на сердце окалину...
*

Днём моей душе было очень больно... И так совпало - что и физически...
Вообще-то, так у меня почти всегда и бывает: если переживаю душевно,
заболеваю физически.

Но всё-всё мягко отпустило. Какое-то непонятное утешение,
невесть как и откуда пришедшее, сняло с души и сердца сжимающую
костлявую руку. Появилась возможность легко вздохнуть, выпить
несколько глоточков воды.

Стала размышлять: а что случилось-то? Ты же всё это
и не в первый раз, и предсказуемо,
не глупая же - сама себе говорила я, пытаясь поглубже вдохнуть.

Потом я отвлеклась, занялась любимой кухней.
Давно смотрела фильм. Там героиня фанатично мыла окна,
будучи чем-то расстроена, огорчена. Очень помогает.
Я в этом убедилась.

Так вот, когда пришло время готовиться ко сну, я совершенно успокоилась...
Слава Богу.

Сначала тихая, мягкая дрёма легонько качала, как на нежных,
тёплых волнах и... вдруг оставила меня, поставив на ноги, мол, далее сама.

И я пошла. Кругом полумрак, но я отчётливо вижу каждый предмет в комнате, в которую вошла. Мне всё здесь незнакомо. На столе стоит швейная машина, лежат разные по размеру и раскраске лоскуты ткани...

- Ткань...Значит, это комната моей сестры Любы, - подумала я, и  стала внимательно всё разглядывать. Убранство этой странной комнаты,
назначения которой я не могла понять, состояло из мебели, в основном. кресел, в каких-то тёмно-синих и вишнёвых тонах.
Мне это, скорее, нравится, но задерживаться здесь не хочется - хочу знать, где же Люба?
Порываюсь выйти и вдруг что-то замечаю под столом.

Отхожу чуть в сторону, приглядываюсь... мёртвый ощипанный... петух!..

Приподнимаю угол большой скатерти - моему взгляду открывается почти ужасающее зрелище.

Голова и шея ощипанного петуха, но на лицевой части... усы! Роскошные,
седые, густые... точно такие, как у Сталина... Далее большое тело... свиньи!
Оно уже опалено. Задние ноги... петушиные. У меня в голове закружился стишок:

"Голова петуха, не мужчины,
Но усы на ней, как у Сталина.
Я смотрю. - Ой! Свинья без щетины -
На петушьих ногах и... опалена"...

И впрямь, бок тулова свиньи хорошо пропалён, но не до черна, а до красноты.

Я всматриваюсь, раздумываю: а почему же "это" не выпотрошено? Видимо, Люба не успела. Неужели я должна потрошить? Уже готова к этому, как и всегда была готова идти на помощь моей старшей любимой... почившей сестре.
От этой перспективы у меня вдруг возникло
непреодолимое чувство отвращения до омерзения.

Пока я рассматривала "небывалое", я заметила, что "это" очень слабо дышит! И... начинает тихонько поворачиваться.  Реакция моя была мгновенной!
Я схватила откуда-то появившийся топор, кусок войлока, также невесть
откуда взявшийся.  (Всё-таки сон - это особое волшебство)
Войлок я положила "мутанту" под голову - чтобы, отрубив её, не запачкать
всё вокруг кровью.

Это было так реально! Так по-настоящему, что я выполняла всё необходимое
автоматически, не задумываясь.

Войлок под головой. Шея тонкая и голая. Так хорошо видима! Довольно длинная. Я с удовлетворением отмечаю, что никакого труда не составит - ррраз! и готово!

Я стала рубить. И никак не могу попасть по шее. Войлок уже изрядно порублен.
Почему-то думаю, что это неважно, никакой ценности этот кусок подстилки не представляет...

Наконец, топор упал точно там, где и требовалось. Я ждала крови, но она так и не потекла, капли не показалось, а должна бы брызнуть.

Я долго стояла с топором в руках. Смотрела на поверженное мной существо,
не понимая: доброе ли дело я сделала? Он и так был еле жив...

Тут я проснулась, не переставая думать о своём поступке. И, глядя
в потолок, поняла: я покончила с тем, что было не мной начато, но так случилось,
кроме меня завершить - некому.