Ю. Тувим, Я. Ивашкевич, А. Слонимский, В. Броневск

Стихотворения, романсы и песни
______________________________

Содержание

_Ю. Тувим_
У круглого стола
<Сказать тебе не смею>
Ты
Вечерние стихи
Воспоминание
Заметь
Мелодия
Любовные письма
<Мне стали безразличны>
Темная ночь
Закат
Цыганская библия
Олень
Просьба о пустыне
Философия в кофейне
Рецепты

_Я. Ивашкевич_
<Пою о травах и озерах>
<Светит фонарь неярко>
<В молочном тону прибое>
Вальс Брамса
Счастье
Февраль
<Бывает, брожу в лесу, и чудится - осторожно>
<Когда я ночью с бездной останусь>
<На погосте в Сандомире>
В сотую годовщину со дня рождения Леопольда Стаффа
<Сказать бы, как бежит собака>
<Этим скрипочкам весело - они молоды>

_А. Слонимский_
Ответ на приглашение
Адрес

_В. Броневский_
Warum
Лампочка
Звезды
<Анка, три с половиной года минуло>
Древо отчаяния
--------


Юлиан Тувим (1894 - 1953)
У круглого стола
Перевод с польского: А. Ахматова

[Du holde Kunst,
In wieviel grauen Stunden...
(Песня Шуберта)]

А может, милая, собраться
Хотя бы на день нам в Томашов?
Там в тихих сумерках сентябрьских,
В осеннем золоте тогдашнем,

В том белом доме, в белом зале,
Что мебелью чужой заставлен,
Доскажем, что не досказали
В том нашем разговоре давнем...

При круглом столике доныне
Мы там сидим как неживые.
Кто расколдует нас, кто снимет
С нас, наконец, те чары злые?

Ещё из глаз моих стекает
К моим губам ручей солёный,
А ты сидишь, не отвечаешь
И виноград жуёшь зелёный.

Ещё пою тебе я взглядом
"Du holde Kunst!" - и сердцу больно.
Но ехать и прощаться надо,
В моей руке твоя безвольна.

И уезжаю, оставляю,
И повторяю снова, снова,
Благословляя, проклиная:
"Du holde Kunst!" О, если б слово!..

Тот белый дом стоит, как прежде,
И до сих пор не понимая,
Зачем внесли чужие вещи
И тишина вошла немая.

Но сумрак осени остаться
Там должен, тишь и тени наши.
...А может, милая, собраться
Хотя бы на день нам в Томашов?

--------


Юлиан Тувим
Перевод: А. Ахматова

Сказать тебе не смею, как эта грусть безбрежна.
А день сегодня белый, день сегодня снежный...

Сказать тебе не смею, как мне безмерно грустно,-
Ведь ты едва ли знаешь, что значит слово "грустно".

Едва ль тебе известно, что значит "грусть безбрежна".
А ничего не значит. Кругом так тихо, снежно...

Тебя слова такие, быть может, отдаляли,
А может, были близки... Белы, беззвучны дали.

--------


Юлиан Тувим
ТЫ
Перевод: А. Ахматова

Ты - связь моя с землею,
Небесная отрада,
Ты - все на белом свете,
К чему стремиться надо.

И лишь тебя я знаю,
Лишь ты мне благодатна.
На мир махнул рукою -
Мне все там непонятно.

Там что ни мысль - пучина
И что ни шаг - распутье.
Молчишь ли, говоришь ли -
Ты проясненье сути.

Твое лишь слышу сердце
С его кипучей кровью
И в жизни, полной смерти,
Единой жив любовью.

--------


Юлиан Тувим
ВЕЧЕРНИЕ СТИХИ
Перевод: А. Ахматова

Порой над сумраком улиц оранжевый блеск заката
Разбивает небесные стены на огненные обломки.
Тогда над октябрьской Варшавой весенние, как когда-то,
Плывут вечера молодые, будто напев негромкий.

И сколько ни было слез, и любви, и грусти отрадной,
И сколько ни было счастья в прохладных ливнях весенних,
И слов моих для тебя, и нежности необъятной, -
Все с неба нисходит ко мне в ласкающих дуновеньях.

И снова иду я легкий, дыханием ночи пьяный,
Словно на сердце открытом несу листочек росистый...
Тогда в твоем городке темнели ночью каштаны
И под пальто на сердце дышал горошек душистый.

Единственная моя, лишь пред тобой я плачу.
Ты поймешь. Ты простишь меня взглядом очей покорных,
Найдешь и любовь и весну, что в этих словах я прячу,
И в этих вечерних стихах - горечь страданий черных.

--------


Юлиан Тувим
ВОСПОМИНАНИЕ
Перевод: А. Гелескул

Осень возвращается мимозой,
Золотистой хрупкой недотрогой.
Той девчонкой золотоволосой,
Что однажды встретилась дорогой.

Твои письма звали издалека
И с порога мне благоухали.
Задыхаясь, я сбегал с урока,
А вдогонку ангелы порхали.

Вновь напомнит золото соцветий
Тот октябрь - бессмертник легковейный -
И с тобой, единственной на свете,
Поздние те встречи у кофейной.

Смутный от надежд и опасений,
В парке я выплакивался вербе,
И лишь месяц радовал осенний -
От мимозы майский - на ущербе.

С ним и засыпал я на рассвете,
Были сны весенними - и слезы
Пахли вербной горечью, как эти
Золотые веточки мимозы.

--------


Юлиан Тувим
ЗАМЕТЬ
Перевод: А. Гелескул

Любовь по городу ищет,
Любовь в зеленом берете.
А я испарился. Где я?
Знает ли кто на свете?

Вихрь под зеленым беретом,
Прядь на лету золотится,
Эта мятежная прядка,
Затосковавшая птица.

Спешит, румянясь от бега,
Дыша тревожно и тяжко,
Любовь, вечерняя смута,
Любовь в дожде нараспашку.

Вихрь объявленья лепит,
Ищет пропажу упрямо.
В тугом свитерке надрывно
Стучит телефонограмму.

По барам сердцА и вести
Снуют не переставая.
Розами в каменных порах
Кровоточит мостовая.

Тебе, моей безымянной,
Тоскующей где-то рядом,
Багряные блики нежно
Из луж подбираю взглядом.

--------


Юлиан Тувим
Мелодия
Перевод: А. Гелескул

Осень, осень - это моё время.
Серым утром так приятно взгляду.
Я в кофейне милой между всеми
Не спеша, как в облаке, усядусь.

За окном и суета, и спешка,
Я ж не вижу будто и не слышу.
И с осенней грустною усмешкой
Заблудился где-то в сферах вышних.

Хорошо сидеть в кофейне сонной,
Ничего снаружи не тревожит.
Этим утром снова я влюблённый,
И грустнее, и моложе тоже.

От нахлынувших воспоминаний
День проходит сонный и усталый.
Из твоих несказанных признаний
Я стихи безмолвными устами

Составляю. Вот и стали песней,
В ней душе минутная отрада...
(...Чужестраночка в пальтишке тесном
Мелодично попросила шоколада,
Стройная и гибкая, как ветка!
И как вдруг повеяло духами!..)

Мало в мире нас - одни мы с вами,
Настоящие поэты!

--------


Юлиан Тувим
ЛЮБОВНЫЕ ПИСЬМА
Перевод: В. Британишский

Папирусы, античность, палимпсесты!
Древние руны! Письмена этрусков!
Как расшифруешь сердца шифр, подтексты,
Иероглифичные уже сегодня жесты?
Как это траурно! как это грустно!
А помню, как в отчаянье, в восторге
В страницу, будто в мрамор, моя, моя рука
Стальным пером дрожащим врезала эти строки -
Резцом моих страданий, на века.

--------


Юлиан Тувим
Перевод: А. Ахматова

Мне стали безразличны
Большие города.
Они не скажут больше,
Чем эта лебеда.

Мне безразличны люди
С их тысячью наук:
Годится каждый встречный,
Чтоб с ним делить досуг.

Мне безразличны книги -
Хоть смейтесь надо мной,
Я и без книг дознался,
Что значит путь земной.

В тенистой тихой чаще
Я понял счастье жить.
О Боже, как за это
Тебя благодарить!

--------


Юлиан Тувим
ТЕМНАЯ НОЧЬ
Перевод: А. Ахматова
 
Человек, согбенный ношей,
  Сядь со мною.
Помолчим в ночи, объятой
  Тишиною.
 
Скинь с плеча сундук дубовый,
  Сядем рядом,
Глянем в ночь по-человечьи -
  Долгим взглядом.
 
Груз тяжел. И хлеб что камень.
  Дышим трудно.
Помолчим давай. Два камня
  В тьме безлюдной...

--------


Юлиан Тувим
ЗАКАТ
Перевод: А. Гелескул

Такого неба еще не помнят, наверно, люди,
С такого неба грядущей веры струится пламя.
Народ мятется, бичуют тело, кричат о чуде
И ту минуту переживают потом веками.
 
А позже где-то селяне в церковь идут молиться,
Бубнит священник и знать не знает, свершая требу,
Что приношенья, поклоны в пояс, тупые лица,
И воздыханья, и все - восходит к такому небу.
 
И на престоле своем в каком-то тысячелетье
Не представляет ни новый папа, ни присных куча,
Что начиналось с такого неба в тот вечер летний,
Что отпылало, остыло небо - но вера жгуча.

--------


Юлиан Тувим
ЦЫГАНСКАЯ БИБЛИЯ
Перевод: А. Ахматова

Что цыганскою библией стало -
Колдовскою, изустной, бездомной?..
Только бабам напев ее темный
Шепчет ночь на Ивана Купала.

В этой книге - дыханье народа,
Шелест леса, гаданье по звездам,
Тень могил, пятьдесят две карты,
Белый призрак, что век не опознан.

Кто открыл ее? Мы, книгознаи,
Роясь в памяти - в древнем хламе,
Лишь догадкой, владеющей нами,
В сердцевину страстей проникая...

А легенда путями кривыми
В темном знанье, как речка, петляет,
Не по жизни и смерти - меж ними,
Но и жизнью и смертью пленяет.

Лишь догадкою, как сновиденья,
Перелистываются страницы,
И над книгой, в полуночном бденье,
Льют слезу восковую гробницы.

А стихи - только чудятся где-то
В огневом и мгновенном звучанье -
Это нечто о муках поэта,
Что несет избавленье...

Но меркнут страницы в тумане.

--------


Юлиан Тувим
ОЛЕНЬ
Перевод: А. Ахматова

В чаще стук, и не дятел стучит,
Не топор: словно призрак, в чаще
Так проносит олень свой щит
Над челом - из ветвей стучащих.

Задевают о каждый ствол,
Схожи с арфой и манят светом.
Прихожане лесные, в костел
За оленем ступайте следом!

Гулкий стук все слышней, все звучней.
Пробуждается нечисть лесная -
Толпы леших, тени ветвей,
Привиденья, сквозь лес приплывая.

Виден блеск алтаря сквозь лес
И молитвы туманных чудес.
Гром и трепет вскипают в пене
На цветущей арфе оленя.

--------


Юлиан Тувим
ПРОСЬБА О ПУСТЫНЕ
Перевод: А. Ахматова

Уже мне звезд не видно снизу,
Небесная поблекла синь.
О Вседержитель! Дай мне визу
В пустыннейшую из пустынь.

Чтоб, не грустя, не презирая,
С любовью очи я возвел
В те дали без конца и края,
В сиявший истиной костел.

Чтоб приближение шакала,
Мне братом ставшего теперь,
Ворчаньем теплым обдавало,
Когда дохнет на стужу зверь.

А я - кто вечно в путь стремится -
В сиянье бледного венца
Найду забытую страницу,
Где Сын погибнет от Отца.

Средь ночи зверь людей разбудит -
Завыл, заплакал, зарыдал...
Он понял все и не забудет,
Мой брат теперешний - шакал.

Он новые, иные очи
В меня уставит, не боясь.
И из пустынной чистой ночи
Падет звезда, не раздробясь.

--------


Юлиан Тувим
ФИЛОСОФИЯ В КОФЕЙНЕ
Перевод: А. Гелескул

Вавилонские башни,
Закулисные шашни,
Расписные покои,
Гимны, троны и брани,
Даже стихомаранье -
Не призванье людское.

Не кресты и поленья
На предмет искупленья,
Дабы спасся Варрава,
Не захваты угодий
Для прокорма отродий
И посмертная слава.

И ни звездные дали,
Ни земные скрижали
И виденья профета
Не затем вековали
И в земле истлевали.
Не людское все это.

Теплит суть человечью,
Кто в надежде на встречу
Ждет, томясь тишиною.
И на лавочке белой
Пишет спичкой горелой
Чье-то имя смешное.

--------


Юлиан Тувим
РЕЦЕПТЫ
Перевод: А. Гелескул

1
Возьмите 100 грамм провансаля, горчицы и кваса,
яиц накрошите и ломтик холодного мяса,
нарежьте огурчиков, лука, укропа с иссопом,
смешайте затем и лимонным побрызгайте соком.
Весь секрет -
и готов винегрет.

2
Возьмите коньяк, полбутылки разбавьте портвейном,
а пять неразбавленных рюмок запейте портвейном,
три виски (без соды) и крепкого рома хватив,
залейте перцовкой.
Получится аперитив.

3
Возьмите народ. Размешайте, потом подогрейте.
Плотней нашпигуйте начальством, плакаты расклейте,
подсыпьте немного деньжат.
И без лишних затрат
получите электорат.

4
Заварите войну. А продув ее, передохните.
Слейте кровь, подождите чуть-чуть. Заварите опять.
Заготовьте диктатора, лучше троих. Или пять.
Вздуйте цены, снимите навар.
И без лишних хлопот
получайте дефолт.

--------


Ярослав Ивашкевич (1894 - 1980)
Перевод с польского: Ю. Левитанский

Пою о травах и озерах,
чтоб ты могла из-за тумана
тот явственный расслышать шорох,
тот сокровенный vox humana.

Тиха трава, недвижны воды,
незыблем сумрак полусонный.
Лишь иногда под эти своды
взметнется голос окрыленный.

Когда тревожно даль сверкает
и все хоры смолкают мира,
поэта голос не смолкает,
поет взволнованная лира.

Тот голос чистый и печальный
всё так же трогать душу будет,
покуда мир сей изначальный
извечный холод не остудит.

И как ни слабы звуки эти,
и как бы робко ни звучали -
в них весть о солнце, о рассвете
большого дня, его начале.

Ах, мука вечного стремленья,
как сердца ноющая рана:
поймать строкой стихотворенья
большое эхо - vox humana!

--------


Ярослав Ивашкевич
Перевод: А. Гелескул

[Юлиану Волошиновскому]

Светит фонарь неярко.
Еле слышна струя.
Снова в потемках парка
Женщина, пес и я.

Падают листья в лужи,
И всё осенней и глуше
Летейских вод тишина.
И мы блуждаем, как души,
И я, и пес, и она.

Темень над городом, полным и смеха и слез.
Откуда и кто мы - не скажет никто на свете,
Но путь нам один. Затих перестук колес.
Торопится белый Амур в золотой карете.
Впотьмах заблудились и я, и она, и пес.

--------


Ярослав Ивашкевич
Перевод: А. Гелескул

В молочном тону прибое,
Но жаждою полон прежней;
Захлебываюсь тобою,
А ты - как река на стрежне.

Я плуг, бороздящий воду,
И борозды эти мнимы.
Чем больше рвусь к небосводу,
Тем глубже твои стремнины.

Твои прозрачные плечи
Волной прохлады и влаги
Плывут куда-то далече,
Струясь, как белые флаги.

Уснуть бы на дне потока,
Но ангелов темных руки
Выталкивают жестоко
Опять на поверхность муки.

--------


Ярослав Ивашкевич
Вальс Брамса
Перевод: Л. Бондаревский

Вальс Брамса As-dur - это лейтмотив моей жизни.
Играл его для той, что должна была вернуться и не вернулась,
Играл его и той, для которой был нехорош,
Играл тебе - когда раз и навсегда разостлался
У твоих ног, как растоптанная бесконечность.
Играю его, и каждый раз в игре златокрылой касаешься меня мимо-
лётной улыбкой, которая для тебя то же, что для облаков отражение в воде.
А для меня это глубокое счастье.
И каждый раз играю его, когда знаю, что ты от меня мыслями
Далека, когда ты где-то там веселишься и любишь других,
Радостная, мимолётная как всегда...
И тогда вальс звучит особенно нежно.

--------


Ярослав Ивашкевич
СЧАСТЬЕ
Перевод: В. Британишский

Держать, как каплю, на губах вкус каждого мгновенья,
Взрезать решительным ножом страницы свежих книг.
Атласом молодой руки брать пламя за язык,
Всем телом чувствовать коня и мышц его движенье.
Впивать глазами белый сад на звонком синем фоне,
Натягивать и отпускать поводья на скаку.
Ступней смакуя твердый грунт, шагать по большаку
И, как большой хрустальный шар, день ощущать в ладони.

--------


Ярослав Ивашкевич
ФЕВРАЛЬ
Перевод: А. Эппель

Помнишь
нас пушистым снегом
засыпало
и сказал я: мама, мама
что ж так мало
шоколад молочный был
еще - печенье
и цветов японских в блюдечке
цветенье
марки старые
журнальные картинки
а на рынке украинские кринки
сердце билось сильно билось
и устало
все шепчу я
мама, мама
что ж так мало

--------


Ярослав Ивашкевич
Перевод: А. Эппель

Бывает, брожу в лесу, и чудится - осторожно,
Как Рафаил за Товней, кто-то вослед ступает,
И след волочимой рыбы на росе проступает,
Едва лишь через плечо я оборочусь тревожно.
Страницы книг по утрам идут за мной неотступно
И бередят мне душу давнишней и чистой верой.
Алеша Карамазов в мирской своей шляпе серой
И злая княжна Зинаида с любовью своей преступной.
И князь Андрей, над собою впервой увидавший небо,
Когда он под небом этим готовился к вечному сну.
И скорбную прядь седую дарующая нелепо
Жалкая обожаемая тусклая мадам Арну.

--------


Ярослав Ивашкевич
Перевод: В. Британишский

[Болеславу Мициньскому]
[...звездное небо надо мной,
моральный закон во мне...
И. К.]

Когда я ночью с бездной останусь
Наедине,
Вижу я звезды, мрак и туманность
Там, в глубине.
В черные яры пропасти вечной
Жутко взглянуть,
В вихре творенья развеян млечный
Солнечный путь.
Но больше, больше я ужасаюсь,
Глядя в себя,
Где беззаконный кружится хаос,
Вихри клубя.
Там не таятся, не зреют зерна
Новых светил -
Мрак беспросветный, бездонный, черный,
Иммануил!

--------


Ярослав Ивашкевич
Перевод: Д. Самойлов

На погосте в Сандомире
Сорняков и трав владенье,
Там и ландыш и калина -
Бесполезное цветенье.

А в соборе в Сандомире
Все страданья человечьи,
Там и черти, и святые,
Вечер, утро, утро, вечер.

А вдоль улиц за домами
Даль и реку видит око.
Боже, Боже, как прекрасно,
Как просторно, как далёко!

--------


Ярослав Ивашкевич
В СОТУЮ ГОДОВЩИНУ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ЛЕОПОЛЬДА СТАФФА
Перевод: В. Британишский

Откуда эта квинта? Квакают лягушки?
Но ведь уже ноябрь. В озерах спят на дне.
Откуда же гитара - то звонче, то глуше -
И кто всю ночь играет на порванной струне?
Высокие деревья старческие руки
Вздымают над водой во тьму без птичьих стай.
Вздох в вышине течет, словно река разлуки.
Ох, Польди, чистый звук, прошу, не исчезай!

--------


Ярослав Ивашкевич
Перевод: А. Эппель

[Читателю]

Сказать бы, как бежит собака,
Воз едет летним перелеском,
Педали крутит в гору баба,
Блестят бидоны тусклым блеском.
Дымы над смолокурней тяжки,
Дома паровичок минует,
Гнедой шарахнулся в упряжке,
И тополя листву рифмуют.
И чтоб сверкало все от света,
И чтоб живым казалось дивом.
И чтобы ты представил это
И стал бы, словно я, - счастливым.

--------


Ярослав Ивашкевич
Перевод: А. Эппель

Этим скрипочкам весело - они молоды,
эти скрипочки грустны - им весело,
а в стихах моих время запуталось -
куролесило, куролесило...
Этой песне грустно - утешится,
этим строчкам грустно - не минуется,
поздновато они сочиняются -
с молодыми время милуется.
Эта песня со скрипочкой стакнутся,
не расстанутся, не урезонятся,
а мои стихи запоздалые
не угонятся, не угонятся...

--------


Антоний Слонимский (1895 - 1976)
ОТВЕТ НА ПРИГЛАШЕНИЕ
Перевод с польского: В. Британишский

[<...Would you come to us?
What is that feeling that you have about that ugly city of yours?>]
[<...Собираетесь ли Вы к нам? Что за чувство привязывает Вас к этому Вашему безобразному городу?> (англ.)]

Что связует меня с этим городом?
Малость.
Осенние яблоки, сливы,
Бражным запахом их дышалось,
Фуражка, в которой я шел из школы,
Лаком пахнущий мокрый околыш
В день дождливый.
Даже дух капусты, что тут и там
Из подвалов зарешеченных бил,
Стук пролетки, грязь улиц, туман,
Духи моих первых богинь.
Запах юности - клей
Взятых в читальне книг,
Весенних ветров longplay
[Долгоиграющая пластинка (англ.).]
И лунный лик.
Искать экзотик - труд пустой,
Земной объезжая круг.
Мир, который ты трогал рукой.
Запах, звук.
Важность дел, что заботят нас,
Чары того, чем жил.
And that is quite enough,
And that is what I feel.
[И этого вполне достаточно, и вот что я чувствую (англ.).]

--------


Антоний Слонимский
АДРЕС
Перевод: Б. Слуцкий

Не пиши мне на адрес "Максима"
И на адрес кафе Де Маго,
Где Верлен и Рембо
Сидели на плюше дивана.
Там их нет. Всё промчалось мимо.

Не пиши мне на Челси,
Потому что Уэббовский дом,
Если верить табличке, "сдается внаем",
А в доме Уэллса -
Антикварная лавка.

Не ищи меня в Голливуде,
И в Колумбиа Бродкэстинг Систем,
И в Олбэни снобистском,
Потому что туда написавшие люди
Получали все свои письма
Со штампом: "Адресат неизвестен".

Нет, мое местожительство нынче другое.
И поэтому вытащи старый блокнот
И спиши старый адрес: Варшава.
И твердой рукою
Ставь ноябрьскую или сентябрьскую дату.
И письмо несомненно дойдет.

--------


Владислав Броневский (1897 - 1962)
Warum
Перевод с польского: А. Ахматова

Нет больше слов. Ни одного...
А было их - не сосчитать.
Откуда ж радость? Отчего
так страшно за нее опять?

Опять, как много дней назад,
трепещет сердце ночь и день,
и слезы блещут и кипят,
как наша польская сирень!

И нежность вновь. И моря шум.
И молчаливый лунный свет.
На шумановское "Warum?"
"Люблю..." - чуть слышный твой ответ.

И нужно ль было столько мук
и столько вспышек грозовых,
когда прикосновенье рук
так много значит для двоих?

--------


Владислав Броневский
Лампочка
Перевод: Б. Слуцкий

Лампочку в голове у меня
розового, что ли, огня
засвети, а потом
все обсудим вдвоем.
Будет вечер и абажур,
я с тобой посижу.
Будет кот, а может быть, пес,
только не будет - правда, не будет? -
слез.
Будет из Диккенса что-нибудь,
из Андерсена что-нибудь,
ресницы глаза закроют.
Ты будешь сонная, томная,
и розовую горящую
лампочку
я погашу
и слово - то, настоящее, -
только тогда скажу.

--------


Владислав Броневский
ЗВЕЗДЫ
Перевод: Б. Слуцкий

Под звездами так трудно снесть,
излишне тяжко снесть молчанье...
Поэтому и песня есть,
и немужское есть рыданье.

Мир слишком, тягостно велик.
Пред ним язык теряем.
О муза зрелых лет моих,
куда мы отплываем?

--------


Владислав Броневский
Перевод: М. Живов

Анка, три с половиной года минуло, -
это страшно, огромно, -
а ведь нет ни дня, ни минуты,
чтоб я свое горе не вспомнил:

ты ушла, и остался я здесь сиротою, -
что мне твердость моя напускная?
Я ищу тебя в небе, но небо пустое,
и я небо тогда проклинаю.

Никакая, увы, философия
не сотрет, не изменит факта.
Мать ушла, и сестра ушла Софья -
а ведь я примирился как-то.

Но совсем по-иному с тобою,
наяву и во сне вспоминаю...
Может, в чем-нибудь я виноват пред тобою -
почем я знаю?..

На Повонзках могила заснеженная,
и вижу березы над ней наяву я...
Скажи, ты ведь вправду была, моя нежная,
ведь я - существую?..

--------


Владислав Броневский
ДРЕВО ОТЧАЯНИЯ
Перевод: М. Живов

И вот - зима Иерусалима:
и дождь идет, и злится ветер,
и редко солнца луч засветит
из туч, безжалостно гонимых,

и город стародавний дивный
предстанет в белизне строений;
купаясь в зелени лучистой,
купаясь в мудрости пречистой,

святыни вознесут моленья
за благодатность этих ливней.
Кедрона мертвая долина,
оливковой горы вершина,

святые, древние могилы,
немым объятые молчаньем, -
какою пригвожден к вам силой,
каким прикован ожиданьем?..

Настанет час - мой прах бессильный
поглотит вечное забвенье.
Но вижу - эвкалипт могильный
здесь учит не сдаваться тленью.

Его разят и дождь и ветер,
он весь дрожит в предсмертной муке,
но простирает в даль столетий
зеленые худые руки.

Шумя ветвями, он рыдает
и издает глухие стоны,
убор зеленый раздирает
и пеплом посыпает крону,

и всё ж пощады он не просит -
он ветви расправляет снова
и святотатственно поносит
его презревшего Иегову...

О дерево, познавшее страданье,
мятежное, в отчаянье глубоком!
С тобою у меня одно дыханье -
я в этом мире самый одинокий:

как ты, я часто под грозой стою,
и вихрь меня к земле нещадно клонит,
порою сердце от ударов стонет,
но выпрямляюсь снова - и пою.

Не знаю, где конец наступит мой,
у ног твоих я буду гнить, быть может, -
но ты мне пой, про боль и бунт мне пой,
о эвкалипт, с родной березой схожий!

--------