Песня старого бубна

Я возьму старый бубен прапрадеда,
Мой прапрадед шаманом был.
В нижний мир он медведем
белым сходил,
В верхнем мире орлом парил.

По морщинам его можно было прочесть
Сердца Арктики тайную грусть;
Его дух-покровитель был славный певец –
Песни тундры он знал наизусть.

Старый бубен хранит холод льдов и небес,
Запах ягеля, шёпот камней, -
Мой прапрадед камлания с ним совершал
Под потоком небесных огней,

Много душ исцелил, много хворей прогнал
И пропавших оленей вернул…
Бубен тихо лежит на коленях моих…
Вдруг в окно сильный ветер подул, -


Загудел старый бубен и песню запел,
Стал как будто иным существом.
Пред глазами моими – нарты и чум,
Освещённый тихим огнём.

А на шкурах оленьих прапрадед сидит,
Чинит порванные торбаса
И охотничью песню тихонько поёт,
С грустью глядя в мои глаза…

«Здравствуй, Хельми, родная! –
Вдруг молвит старик. –
Неспроста ты мой бубен взяла, -
Родовая то память проснулась в тебе,
Сила тундры тебя призвала.
Ты присядь и гляди прямо в сердце огня,
Очень пристально только гляди,
И когда в его центре откроется дверь, -
Слушай голос мой и иди».


И я сделала шаг – и волчицею вдруг
Понеслась по бескрайним снегам,
Мчалась, как сумасшедшей свободы дитя,
К моря Карского берегам.

А потом я была полярной совой
И медведицей белой была,
И огнём, и звездою, и айсбергом,
Беспощадной метелью мела…

Это было как сон. Но, очнувшись и встав,
Я себя ощутила иной
И, почувствовав древнюю силу внутри,
Побежала волчьей тропой.

Бубна старого голос со мною всегда, -
В крепкой белой груди гудит,
И прапрадеда пенье и духи огня
Охраняют меня в пути.