Венок сонетов Осенней ночью

Магистрал

Плеснёт закат черничной акварели,
Горячих звёзд забрезжат угольки.
Прольёт луна потоки карамели
На заводь засыпающей реки.

Ресницы трав сомкнутся, сном объяты.
Застынет лес в безмолвии теней.
Притихнет ветер-пилигрим крылатый,
И мне на сердце станет вдруг теплей.

Оно давно слилось в одном порыве
С родной землёй и сделалось счастливей…
Пульс бьётся и с моим сверяет шаг.

А я иду тропинкой влажно-росной,
И в тишине ночной искристо-звёздной
Любовь острее чувствует душа

I
Плеснёт закат черничной акварели,
Раскрасит неба тонкую вуаль.
Повсюду осень. Ветры дуют в щели…
В моей душе опять живёт печаль.

Она скребёт бездомной, чёрной кошкой.
Саднит царапин тёмно-алый след…
Но, что грустить о безвозвратном прошлом?
Не вечна ночь и вновь придёт рассвет.

А значит, я утешу грусть-мурлыку,
 К чему ненастье на порог мне кликать
И мучиться от ноющей тоски?

Пойду туда, где слышен ветра клёкот,
Смотреть, как в небе иссиня-высоком
Горячих звёзд забрезжат угольки.

II
Горячих звёзд забрезжат угольки
Как в старой печке, в деревенском доме.
И пусть они безумно далеки,
Но я тепло почувствую ладонью,

В которую случайно упадёт
Одной звезды алмазная крупица.
Да! Счастье обретает в жизни тот,
Кто радостью способен поделиться.

Кто может отдавать, а не хранить,
Кому не жаль свои растратить дни,
Другим даруя годы и недели.

В вечернем небе отцветёт заря,
В последние минуты сентября
Прольёт луна потоки карамели.

III
Прольёт луна потоки карамели
Окрасит в золото зелёную листву,
И сон, в который так легко поверить,
Вдруг в чудо превратится наяву.

Далёкий свет начнёт в ночи струиться,
За каплей капля, невесом и зрим.
И лунный месяц в жёлтой колеснице
Покатится по небу до зари.

Как будто зачарован этой сказкой,
Купаясь в карамели сладко-вязкой,
Забот и трудностей не зная никаких,

Уснёт простор, дремотой окрылённый,
И будут падать, падать листья клёна
На заводь засыпающей реки.

IV
На заводь засыпающей реки
Листва слетает, чтобы в путь пуститься.
Кораблики проворны и легки,
Попутчица им – стылая водица.

Плывут они к далёким берегам.
Зачем? Не знают… Ветер парус гонит…
Корвет дубовый, из ольхи – фрегат
Теченье вдаль несёт в ночи вороньей.

Я им вослед смотрю, не пряча слёз.
Кружит волнами лёгкий бриг из лоз…
Не отвести от кораблей тех взгляда…

А мгла скрывает всё вокруг крылом,
И скоро в зябком сумраке ночном
Ресницы трав сомкнутся, сном объяты.

V
Ресницы трав сомкнутся, сном объяты.
Мир тонет в дрёме, словно в волшебстве.
Играет ветер «Лунную сонату»
На струнах оголившихся ветвей.

Чуть уловим, едва-едва услышим
Мотив, что знаю с детства наизусть.
Как будто кто-то, мне знакомый, свыше
Пытается мою развеять грусть.

Она светла и даже беспечальна.
Качается на глади вод зеркальной
Полсотни звёздных отсветов-огней.

Теперь совсем нескоро до рассвета…
Морфеем в синий полумрак одетый,
Застынет лес в безмолвии теней.

VI
Застынет лес в безмолвии теней,
И вещий сон ему в ночи приснится.
Ещё немного – ляжет первый снег,
Начнёт работу вьюга-кружевница.

Сплетёт узор невиданных красот,
Укроет дали кипенным гипюром,
И сердцу облегченье принесёт,
Тревогу исцеляя без микстуры.

Ну, а пока осенний горький сплин
Да журавлей печальный, длинный клин…
Среди берёз и сосняков кудлатых

Теряясь в полуночной тишине,
Уютно притулившись на ночлег,
Притихнет ветер – пилигрим крылатый.

VII
Притихнет ветер – пилигрим крылатый.
О, сколько им исхожено дорог!
Осенний запах, вкрадчиво-приятный,
Напомнит главный жизненный урок:

Принять, как есть и бури, и невзгоды,
За счастье и за боль благодаря,
Учась повиновенью у природы,
Не гневаясь, не радуясь зазря.

Его запомнить рано или поздно
Придётся вопреки, поняв серьёзность,
Сложившихся вопросов и дилемм…

Укроет ночь лиловой мретью плечи,
Но знаю я, что стылый мрак не вечен,
И мне на сердце станет вдруг теплей.

VIII
И мне на сердце станет вдруг теплей,
Ему не страшен утренний зазимок.
В прощальной песне серых журавлей
Звучит любовь, любовь к земле родимой.

Они поют, про дальний путь забыв.
Душа той песне беспристанно вторит.
Мне слышится в их голосе надрыв:
И грусть, и боль слились в его миноре.

Они назад вернутся по весне,
В лазурной растворяясь синеве,
Когда мир станет ярче и красивей.

Забьётся сердце чаще и светлей,
С прекрасной, чистой песней журавлей
Оно давно слилось в одном порыве.

IX
Оно давно слилось в одном порыве
С Окой и бором, что хранит покой.
Нет ничего дороже в этом мире,
Чем те места, где дом и берег твой.

Чем те края, что снятся долгой ночью,
Когда луна вершит большой полёт,
Чем тот порог, куда вернуться хочешь,
Куда душа без устали зовёт…

Смотрю на звёзды, что зажёг сентябрь,
Застыл над лесом лунный дирижабль,
Летит листва под ноги жёлтым ливнем.

Я здесь живу, дышу! Нельзя мне врозь!
Всё существо моё теперь слилось
С родной землёй и сделалось счастливей!

X
С родной землёй и сделалось счастливей –
Той радости вовеки не лишить!
А лунный свет ползёт неторопливо
По дымчатым окраинам вершин.

Сливаются в его сплошной завесе
Деревья, травы, звёзды, облака,
Ночной простор, в реке плывущий месяц –
Так за строкой рождается строка…

Пишу о том, что передать словами
Так трудно! Но давно поёт стихами
Природой восхищённая душа!

Считает сердце краткие мгновенья,
Дрожит листва под ветра дуновеньем –
Пульс бьётся и с моим сверяет шаг.

XI
Пульс бьётся и с моим сверяет шаг –
Отчётливо, пронзительно стаккато.
Чуть слышно травы в такт ему шуршат,
Журчит вода в реке на перекатах.

О чём-то бесконечно дорогом,
Что так непрочно, зыбко, эфемерно,
О чём-то очень близком и родном,
Что бередит растрёпанные нервы.

Мерцает, серебрится Млечный путь…
Нет-нет, да тени стаей промелькнут…
И смотрят в небо вековые сосны…

Ночь ткёт узор созвездий в тишине,
И воздух пахнет осенью сильней,
А я иду тропинкой влажно-росной.

XII
А я иду тропинкой влажно-росной,
Ступая осторожно, как по льду,
Боясь разрушить сказку ночи поздней,
Накликать ей нежданную беду.

Боюсь очарованьем не напиться!
Но, всё же, пригублю один глоток,
И выпущу на чистые страницы
Стихи, как птиц, когда наступит срок.

Природа – муза, что дарует взлёт,
Она к себе и манит, и зовёт,
Душой овладевая виртуозно.

Да, видно так должно и быть –
И днём прочна меж нами связки нить
И в тишине ночной, искристо-звёздной.

XIII
И в тишине ночной, искристо-звёздной
Мне дышится объёмней и вольней…
К реке ветла склонилась грациозно,
Волна «на ушко» что-то шепчет ей.

Быть может, рассыпаясь в комплиментах,
А, может, поучая и коря…
Тропинка вьётся тонкой светлой лентой
К финальному исходу сентября.

Туда, где осень сменит позолоту
На пустоту и вялую дремоту,
Накинув из туманов серых шаль…

Иду вперёд легко, неторопливо.
И в синем сумраке, промозгло-стылом
Любовь острее чувствует душа.

XIV
Любовь острее чувствует душа,
Чем дальше ты от милого порога,
Где жить и думать могут помешать
Тоска по дому, память и тревога.

Но мне и рядом хочется дарить
Признания земле своей родимой,
Ведь очень трудно сдерживать внутри
Те чувства, что нахлынули порывом.

Мой край и я – идём плечом к плечу,
И нам вдвоём не тесно здесь ничуть,
Мы столько вместе бед преодолели!

Придёт рассвет, как божья благодать,
Наступит день, но буду ждать когда
Плеснёт закат черничной акварели…