Переоцененный Мураками

С первых строк автор погружает читателя в поток сознания своего героя, то есть все происходящее является воспоминанием, но об этом речь пойдет дальше, описывая ежедневное поднятие флага около университета по утрам и странноватого соседа, и все это выглядит как редкая графомания, ибо среди описаний рутины нет ни одной интересной мысли. Попытки вставить их в произведение появляются тогда, когда говорится о смерти друга повествователя, Кидзуки, но выглядят они слишком инфантильно, да и сам текст выглядит как сборник цитат для видавших виды девочек 14-16 лет: глуповатое описание мрачности Наоко, возлюбленной главного героя; клятвы в вечной любви, следующее далее осмысление этих клятв и т.п.
Текст перенасыщен постельными, абсолютно лишенными какой-либо эстетики, сценами, которые иногда сопровождаются сравнениями, вроде “ Ее [Наоко] мерцающее тело выглядело беспомощным, как у новорожденного младенца”. Учитывая, что в следующем предложении говорится о лобковых волосах, метафора немного не ясна.
Также в тексте есть логические ошибки, например, одна героиня, рассказывая про случай из жизни, говорит: ”Знаешь, я впервые рассказываю эту историю мужчине”, за этим, через пять страниц, следует: ”А потом решилась и рассказала ему [мужу] об этой истории”, – выглядит как что-то несущественное, но подобное встречается периодически, благодаря чему Мураками можно смело отнести к числу беллетристов.
Техника повествования максимально примитивна, как уже говорилось выше, все происходящее – воспоминания главного героя, Ватанабэ, о конкретном этапе его жизни, но, когда заканчивается этот самый этап, заканчивается и роман, то есть автор не возвращается к вводному действию, и отсюда следует вопрос: зачем нужно было вводное действие, если можно начать сразу с основной сюжетной линии? Мне кажется, что автору нужно было как-то оправдать повествование от первого лица в прошедшем времени, а эта техника является самой простой и тривиальной, что опять же говорит о том, что Мураками – беллетрист.
Сам слог автора напоминает слог Буковски (простые предложения, краткие диалоги, длинные внутренние монологи, броские портретные и пейзажные описания), однако если у последнего примитивность является гротеском, то у Мураками это объясняется только отсутствием авторского вкуса. К слову, автор часто пропускает те места в повествовании, где персонажи должны вести беседу, а там, где они присутствуют, главный герой отвечает односложно. Очень просто сделать персонажа молчаливым и угрюмым, чтобы не продумывать один из самых сложных пунктов художественного текста – диалоги.
Несмотря на примитивность фабулы, Мураками окончательно портит представление о его прозе резким сюжетным поворотом в самом конце произведения: умирает Наоко, девушка, с которой главный герой не виделся в течение большого промежутка времени, к которой он был привязан эмоционально, но не мог понять, любит ли ее. После смерти Наоко Ватанабэ уходит в странствие и не может смириться со случившимся, но становится непонятно, из-за чего он переживает. Образ этой девушки не раскрыт вообще, говорится только о главном ее несчастии в жизни и о внешности, и в размышлениях главного героя есть следующая мысль: ”Из этого мира исчезло такое красивое тело!”. То есть он ушел в глубокую депрессию и в продолжение месяца скитался по всей Японии, спал на кладбищах, недоедал из-за того, что потерял тело, к которому испытывал острое вожделение?
В конце нельзя не обратить внимание на то, что в первом предложении Ватанабэ заявляет, что ему 37, а основное действие происходило тогда, когда ему было 19-20 лет, то есть он вспоминает о событиях восемнадцатилетней давности. А вспоминает довольно четко: помнит, кто сколько выкурил сигарет, что он ел на ужин в конкретный день и т.д. Но в общем плане этот пункт не выглядит как что-то критичное.

По итогу можно сказать, что “Норвежский лес” – одна из самый безвкусных книг современности, ставшая бестселлером, читать которую то же самое, что и почитать детектив Донцовой